Об исполнении доложить

© Пеунов В.К., наследники, 2024

© Хлебников М.В., составление, предисловие, 2024

© ООО «Издательство «Вече», оформление, 2024

Наверное, самое ценное для нашей «шпионской серии» – возвращение из плена времени писательского имени, которое казалось прочно осталось в прошлом и может привлечь к себе внимание лишь редких знатоков и ценителей шпионского жанра. В прошлом году мы представили роман донбасского писателя Вадима Пеунова «Последнее дело Коршуна». Книги серии не обделены читательским вниманием, но даже на фоне самого благожелательного отношения реакция на роман оказалась неожиданно бурной. Причина тому, помимо литературного качества романа, кроется и в драматической судьбе самого писателя, и в явной исторической актуальности книги. Слова «бандеровцы» и «украинские националисты» сегодня наполняются особым смыслом и содержанием. Мы решили продолжить знакомство с наследием Вадима Константиновича, благо что любовь к шпионскому жанру писатель сохранил на всю жизнь.

Скажем несколько слов об авторском пути Пеунова после публикации в 1955 году «Последнего дела Коршуна». Молодой писатель очутился перед выбором. С одной стороны, знание жизни индустриального, шахтёрского Донбасса могло помочь в написании книг о рабочем классе, востребованных с позиции социального заказа. Но в то же время фронтовой опыт также требовал своего осмысления. Пеунов решил соединить две темы в следующей большой книге. В 1958 году в Сталинском областном издательстве выходит его объёмный роман «Друзья и враги». Переработанный вариант романа через три года увидел свет под названием «Любовь и ненависть». Такой приём – доработка, расширение текста характерен для писательской работы Пеунова. Сложное, многоплановое произведение соединяет в себе черты производственного романа и военной эпопеи. Два молодых лейтенанта – лётчик Антон Сысойко и артиллерист-политрук Владимир Гремячий – приезжают в родной донбасский город. Они полны сил, их ждут любимые девушки. На календаре лето 1941 года… Друзья уходят на фронт, оставшиеся в тылу родные и близкие люди продолжают работать, готовить шахтовое оборудованием к эвакуации. Не все персонажи выдерживают испытания огнём: слабость, проявленная сегодня, оборачивается предательством завтра…

Попробовав себя в качестве автора широкого, эпического полотна, писатель во второй половине 1960-х годов решил вернуться к тому, с чего начался его путь в литературу. Увы, в то время шпионский роман переживал острый кризис. Несколько раз я уже говорил о его причинах – борьбе с наследием сталинизма не только в культуре, но и в политике, установке на идею мирного сосуществования с Западом, которая, по сути, означала постепенную, шаг за шагом, сдачу позиций под видом «соревнования систем». Не будем забывать и о зависти со стороны профессионального писательского сообщества. Советский читатель 1950—1960-х годов любил и ценил книги о шпионах, тиражи поглощались мгновенно и без следа. В качества эрзаца читателю был предложен милицейский роман. Его «единственная» беда была в том, что содержательно он безоговорочно, сразу и зримо проигрывал тем же западным детективам. Если имена Агаты Кристи, Раймонда Чандлера, Рекса Стаута известны и сегодняшнему читателю, то советский милицейский роман в наши дни попросту забыт. Как бы странно это ни звучало, авторы советского детектива всячески открещивались от таких «родимых пятен» жанра, как увлекательность и остросюжетность. Занимательность отодвигалась на вторые, а лучше на пятые-шестые планы. Упор делался на «поднятие серьёзных нравственных проблем», создание «портрета нашего современника». Приведу показательные рассуждения двух соавторов на эту тему, которые поджидали отечественного читателя во № 2 альманаха «Поединок», выпущенном в 1976 году. Фамилия одного из них, думаю, прозвучит неожиданно для ценителей и знатоков жанра:

«Что питает детективный жанр в сюжетном смысле? Преступление. Но тогда по мере дальнейшего развития нашего общества, по мере его приближения к Коммунистическому Завтра преступление как социальное явление будет все больше и больше сходить на нет. Соответственно пропадет и сама нить реальности, питающей данный жанр. Некие признаки этого оптимистического процесса просматриваются уже сейчас. Поэтому, когда читаешь какую-нибудь ремесленно «сляпанную» книгу, становится неинтересно, глубоко безразлично, кто совершил это зло и каким образом будет он наконец изловлен. Что-то в самом читателе отвергает уже игрища лукавства и злодейств.

Речь идет, однако, отнюдь не об исчезновении жанра – пусть даже в самом отдаленном будущем. Речь идет о том, что на смену традиционному противоборствованию «сыщика» и «преступника» придут и уже приходят в литературу иные, пожалуй, значительно более сложные коллизии, в первую очередь этического порядка. Что же касается приключения как формы отношения человека к ситуациям своего бытия, к жизни, то будущее не только не сузит рамки этого, но, наоборот, раздвинет их невообразимым сегодня образом. Выход человека в космос, фантастические возможности науки завтрашнего дня, социальное преобразование общества – вот области, причастность к которым немыслима без подвига, без приключения».