– Ты что-нибудь чувствуешь?
– Нет.
– И я нет. Значит, все кончено?
Видеть. Слышать. Обонять.
Никто не знал, как это излечить. Теперь, только выпив таблетки, человек обретал способность чувствовать. Генетическая модификация изменила все: отношения людей в обществе, экономику и политическую ситуацию в мире. А как же иначе, когда четверть населения планеты погибла и страны вынужденно объединились по принципу континентов.
Наступила эра дарвиновского социализма. В то время, как богачи неспеша наслаждались всеми способностями, бедные под контролем государства трудились на предприятиях ради получения своей дозы. Выживали сильнейшие.
Оранжевый плед, раскинутый на вулканическом песке, выглядел оазисом посреди ландшафта всех оттенков холода. Женщина достала из плетеной корзины фрукты, мужчина тем временем налил в стакан лимонад и передал ей. Когда их взгляды встретились, они привычно друг другу улыбнулись. Она обернулась на девочку, решительно направляющуюся к морю. Знала, что беспокоиться не стоит, но так уж устроено материнское сердце – ежесекундно оберегать.
– Эй, Элоди, попробуй какая дыня вкусная, словно ломтик рая!
Девочка, успевшая уже раздеться до купальника, обернулась лишь на секунду. Ее восторженный взгляд был прикован к бескрайней темно-синей дали, переливающейся, как драгоценный сапфир.
– Я только разочек искупнусь, – Элоди осторожно коснулась кромки воды и сразу отдернула ногу, – Я быстро!
Мать попросила дочь подождать отца, но та уже зашла по щиколотку, привыкая к сковывающей прохладе. Был разгар августа. Море здесь никогда не прогревается, даже если город плавится от удушающего зноя.
– Ничего, пусть идет, – мужчина отмахнулся с улыбкой.
Созерцание мощной стихии наполняло тоненькое тело девочки неимоверным восторгом. Море не ограничивает. Тут нет дорожек, как в школьном бассейне, который Элоди посещала каждый день. Оно бескрайнее. Можно плыть насколько хватит сил и веры в себя. Здесь нет правил и свистка тренера, только тихий, мерный шум прибоя.
Элоди закрыла глаза и стала продвигаться дальше. Ей хотелось впитать в себя каждое мгновение, чтобы оно надолго осело внутри морской солью. Она забыла про тех, кто остался позади и уверенно двигалась вперед маленькими шажками, пока вода не достигла подбородка. Только тогда холод отступил, и она с блаженством откинулась назад. Море, как крепкие отцовские руки, держало ее над поверхностью, позволяя наслаждаться ослепительно-белым небом с полосками ватно-серых облаков. Возможно, ее звали, но она не могла слышать, так как уши находились под водой. Время остановилось. Глубокий вдох, медленный выдох…
Внезапно живот сдавило смертельной хваткой, и неведомая сила потянула ее вглубь. Едва вскрикнув, она в последний миг успела поймать ртом глоток воздуха и тут же оказалась целиком под водой. Руки тянулись вверх, а скрюченные пальцы пытались ухватиться за невидимый обрыв и безуспешно соскальзывали. Этой силе невозможно противостоять: не выиграть в честном бою, как со зримым противником, и не скинуть, как балласт, яростно тянущий на дно. Нехватка кислорода стальным ошейником все туже и туже стягивала горло. «Не сдаваться», – твердила себе Элоди и трепыхалась изо всех сил, пока не потемнело в глазах.
Секундное отключение сознания. Девушка подскочила на месте, широко распахнув глаза, и шумно втянула воздух. Вместе с ней подлетело одеяло. Она глупо запуталась в нем, все еще не понимая, где находится и что происходит. Затуманенное сознание отказывалось сходу распознать собственную кровать в общежитии. Взгляд сфокусировался на единственном источнике света – вывеске в дальнем углу комнаты. Ее тусклый зеленый свет не был похож на луч солнца над толщею воды. Элоди сморгнула. Две слезы, едва чиркнув по щекам, задержались на краю скул. И только тогда она прочитала мигающий текст: «выход, выход, выход…». Сознание продолжало повторять это слово, пока биение сердца возвращалось в норму. Этот дурной сон не отличался от ее реальности. Завтра она проснется, но родители не будут ждать ее с аппетитным завтраком на кухне. Ей придется все так же бороться за жизнь, в глубине души надеясь, что темнота – это всего лишь сон, от которого можно проснуться.
Лучи восходящего солнца, подобно прожекторам в театре, наводили фокус на потрепанные и неумытые улицы города. Ночная смена закончилась, но вместо того, чтобы принять душ и лечь спать, Марк натянул старый спортивный костюм и вышел на пробежку. Только болтовня и смех Чарли над собственными шутками не давали глазам слипнуться во время второй смены подряд. А, благодаря отвратительно-розовому пончику, которым напарник с ним поделился, у него осталось немного сил для пробежки. Марк сверился с браслетом на запястье: все показатели ниже среднего. Хватит примерно на час.
Чарли не понять, зачем так напрягаться, но для Марка аттестация в конце года представлялась не обязательной рутиной, а шансом вырваться из патрульно-постовой службы в отдел по борьбе с незаконными оборотами наркотиков. Он понимал, что не родился в нужной семье и не имеет протекций, но продолжал зазубривать кодекс административных правонарушений и бесконечные дополнения до наступления темноты. Потом пересаживался на водительское сидение и, не утруждаясь быть вежливым собеседником, настороженно смотрел по сторонам – никогда не знаешь, когда выпадет случай отличиться.
