Нина
Дверной замок звонко щелкнул. Громко икая, на рассвете в квартиру ввалился Сереня.
– Не спишь? – Сложив губы трубочкой, муж испытал приступ умиления и самодовольства.
Его ждали. Всегда. Потому что я работаю на дому мастером реконструкции волос. В семейном гнездышке, взятом в ипотеку на тридцать лет. У меня шевелятся волосы от понимания кредитной ямы, у Серени – язык.
– Нин, Славика не понимаю. Ик! Говорит, что ему в кайф, а я же вижу, что хреново. Ты бы видела срач в квартире! Черная плесень в холодильнике. Ик! Неправильно живет… холостяцкой жизнью.
Меня затрясло от его слов. Хотелось крикнуть в лицо: «А ты, Сереня, правильно живешь своей семейной жизнью?»
Да, дома порядок и никаких лишних микроорганизмов в холодильнике. Теплая еда на столе, чистое белье в шкафу. Но есть куча но.
Муж потянулся ко мне, чтобы поцеловать, и обдал неповторимым амбре. Я брезгливо попятилась, не справившись со вмиг появившейся антипатией.
Не в силах больше слушать икоту и наблюдать за покачиваниями фигуры, я ушла в спальню.
Раздражение комариным роем крутилось вокруг, мелко покусывая, оставляя после себя несмертельные, но такие зудящие следы. Я стояла в черной туче отчаяния добровольно, осознанно не делая ни шага в сторону, не беря фумигатор. А ведь могла бы.
И не могла одновременно.
Дом мирно спал: в соседней комнате дрыхли мальчишки-погодки. Они уже не маленькие – одиннадцать и двенадцать лет, но все равно дети. На кухне сопел мопс Босс, которого Сереня смело завел, но трусливо просыпал утренние прогулки, потому что тяжело работал. Так уличная жизнь маленького пса легла на мои плечи – ведь я все равно дома.
За дверью спальни раздался характерный звук подкатываемой тошноты.
Нет-нет-нет! Пожалуйста, только не это.
Я видела глаза Серени – он был почти на автопилоте. Не сможет за собой убрать. Оставить гадость вонять до его воскрешения через сутки я не могу.
Справедливость, пожалуйста, если ты есть, пусть Сереню не стошнит!
Я закрыла лицо руками и ждала. Хлопнула туалетная дверь. Тишина затянулась.
Минута, две, пять. Похоже, муж снова заснул на унитазе.
Раньше я хлопотала над ним, помогала добраться до кровати, раздевала. От мысли, что он свалится и проспит до утра на холодной плитке, мне становилось плохо.
А теперь мне никак. Все равно.
Я даже тихо радуюсь, что он не лег рядом и не стал отравлять воздух.
Все, на что меня хватало в последние два года, это дождаться, чтобы отец моих детей пришел домой здоровый и невредимый. Я научилась не психовать на него по телефону, пока он не доберется до квартиры. Иначе в нем просыпался бунтарь, обрывающий все контакты.
Нет-нет, нервы дороже!
Я взбила подушку, отвернулась к стене и накрылась с головой одеялом. Еще никогда я не ощущала себя такой одинокой, как в полной семье. Муж, дети, родители – все рядом и в добром здравии. Но в душе гудящее чувство безнадеги. Хоть вой.
И ведь со стороны никогда не скажут, что у нас проблемы. Муж работает. Вроде любит. Двое детей-подростков. Платим ипотеку, кредит на машину, одеваемся по сезону, едим досыта и раз в год ездим отдыхать на море.
Все как у многих.
Вот только у меня внутри дыра.
И когда я успела превратиться в биоробота? Дни летят как под копирку, а долгожданные выходные приносят сплошное разочарование.
Снова семейная суббота на выброс. А завтра, в воскресенье, Серене нужно поваляться до пролежней, потому что до этого он отдыхал морально, а теперь – физически.
Муж не плохой: руку не поднимает, не третирует, выносит мусор по утрам и усердно работает. Поэтому мне немного стыдно за свои мысли о разводе. И я успешно их душу в будни, но в выходные эти демоны побеждают меня.
Я жалею свои розовые мечты и уговариваю себя: «Так все живут. Это реальность, а не мюзикл, где, весело танцуя по жизни, герои поют в унисон, готовят совместный ужин после рабочего дня. Это чертова действительность семейной пары».
Но детей мне еще жальче: они три года ждут рыбалки с отцом, два – сходить с ним в гараж, и каждые выходные – чтобы путешествовать семьей. Получают вместо этого нервную мать и полубездыханного отца.
Не так мне виделась совместная жизнь. Когда мы встречались, то любое скучное место превращали в наш островок смеха. Всюду были вместе, а теперь я и не припомню, когда последний раз мы выбирались вчетвером.
Во что мы превратились?
Иногда я думаю, так ли нужна мальчикам полная семья. Они отца-то не видят. С работы Сереня ныряет в кровать и пропадает в телефоне. Папа пропал – папа отдыхает. В выходные глава семьи тоже восстанавливает покой и душевное равновесие. Итого – отец в их жизни есть только номинально.
Неужели на этом все? Моя жизнь закончилась, осталась лишь биофункция? Но я же до сих пор живу, думаю, желаю. Я всегда хотела крепкую семью, рано выскочила замуж. Но что получилось? Мы живем отдельно под одной крышей.
Мальчишки у меня прекрасные – Макар и Матвей. Обожаю их, хоть и возраст сейчас сложный, подростковый. Я уже чувствую ветер перемен – как мама становится нужна все меньше. И это немного пугает.
Если птички выпорхнут из гнезда, то что я буду делать одна с Сереней?
Звук рвоты разорвал тишину и мои мысли. Подорвал меня с кровати подобно бомбе.
