* * *
Древняя пыльная площадь. Потрескавшиеся от времени плиты мощными квадратами очерчивают ровное прямоугольное пространство, сразу за которым начинается темнота, – бескрайняя, непроглядная и полная пугающих неизвестностей.
Посреди площади стоит четырёхколёсная повозка, запряжённая двумя величественными и преисполненными мудрости белыми слонами. Мощные бугры титанических мышц играют чистым светом во тьме. Застоявшись на месте, слоны нетерпеливо переминаются с ноги на ногу. Сзади к повозке прочно прикреплён блестящий золотом канат. Он тянется к краю площади, где над тьмой возвышается сияющий восьмиступенчатый храм, украшенный многочисленными резными статуями и барельефами. Вырезанные с предельной точностью фигуры людей, животных и божеств застыли в вечности, изображая на каждой из ступеней свой глубокомысленный танец.
Исходящее от храма сияние выходит далеко за пределы площади, с игривой лёгкостью оттесняя окружающую тьму.
Ровно посередине между повозкой и храмом, на помосте из гранитных плит, расположился кристально чистый источник. По зеркальной водной глади скользит лёгкая рябь, размывая отражения окружающего пространства.
С пронзительно громким скрипом колёса повозки тронулись с места. Хлопья тьмы редеют и отступают всё дальше вглубь.
* * *
Данное произведение является исключительно плодом воображения, потоком вибрационно-энергетических возмущений, эманировавших пиксельно-чернильными символами в условно-материальную реальность. Обратное их отображение в сознательное бесконечное осуществляется исключительно на собственный страх и риск читающего.
Все персонажи и события вымышлены, все совпадения случайны.
Все упоминаемые в тексте торговые марки являются собственностью их уважаемых владельцев, все права сохранены. Наименования брендов, групп и музыкальных произведений упоминаются в тексте в качестве обязательных и неизбежных отражений антропосферы, запечатлённых в субъективных границах индивидуального сознания.
Автор просит воспринимать их исключительно в этом качестве.
Описанные в ходе повествования сцены употребления наркотических средств и сексуального насилия введены исключительно в целях художественного описания «тёмных» сфер жизни социума и ни в коей мере не являются их пропагандой. Автор категорически осуждает любые виды зависимостей и любые проявления насилия над личностью.
Выскользнувшая и тут же скрывшаяся в водовороте вечности искра породила неиссякаемое желание. Желание заполнить образовавшуюся пустоту, вернуть торжество совершенного баланса. Один единственный, идеальный, сияющий элемент, непостижимым чудом преодолевший незыблемую грань, оставил темноту неполной и несовершенной, заставил её страдать неутолимой жаждой света. Без него темнота потеряла полную и всеобъемлющую глубину, утратила блестящее совершенство полноценной формы и превратилась в бесконечно пустое разбалансированное содержание. Павшее равновесие отравило пространство и заполнило его ядом расползающейся тьмы. Неудовлетворимое желание быстро перерастало во всепоглощающую жажду.
Любой сияющий источник тут же становился объектом неистового вожделения, стремления забрать, познать, насытиться его светом и вернуть утраченную гармонию. Но, стоило лишь подумать об этом и попытаться прикоснуться, как источник в тот же миг гас. Словно опущенная в воду спичка, он мгновенно прятал свою тайну, скрывая яркий свет и заставляя неутолимую жажду разгораться только сильней. Всё существо тьмы было пронизано расходящимися в вечную бесконечность бесцветными волнами вибрации неуёмной жажды, стремящимися впитать любой свет и поглотить его своими нежными и ласковыми щупальцами.
Лишённая собственной формы тьма раз за разом поглощала всё новые источники света, она лопала их словно воздушные шарики, пытаясь насытить бесконечную и вечно неполную глубину.
Каждый из этих источников оказывался по-своему интересен, каждый нёс собственный, ни на что не похожий свет. Но чем больше встречалось этих вечно ускользающих разноцветных огоньков, тем сильнее росла и множилась жажда. Ни один из них не был тем самым, способным окончательно восстановить искомое равновесие. Каждый новый источник становился всё желаннее, он привносил всё большую глубину и увеличивал притягательную силу всепринятия.
Прозрачный плащ звёздной пыли укрыл Его покой от страхов и невзгод.
Пронзительная головная боль разметала в клочья уютный покой ночи. Она разлетелась по телу бритвенно-острыми осколками сожаления, звеня пульсирующими венами в висках и терзая сознание гнетущим чувством хронического недосыпа. Через щель в занавеске в комнату проникал сумрак серо-ледяного воскресного декабрьского утра. На столике рядом с кроватью стоял пустой винный бокал в компании пачки Афобазола. Угольки вчерашнего стресса сухо тлели в груди, отдавали тупой горечью обиды и заставляли негодование из-за торжества несправедливости бурлить в крови.
Предыдущим вечером Рома Романов, её парень последние три года, которого она на протяжении всего этого времени пыталась перевоспитать и вернуть на путь истинный, опять спустил в букмекерской конторе занятые у неё под «честно верну, не как в прошлый раз» пять тысяч. Прощай, шампунь Wella с кератиновой защитой, присоединяешься к зимним сапогам, шубе и мечте об отпуске в Тае. Эта ссора стала последней каплей. Они и раньше ругались и, порой, довольно серьёзно, но вчера Рома перешёл непозволительную грань, – он поднял на неё руку. Пусть это была лёгкая пощёчина, стерпеть и простить такое она не могла. Всё, хватит.
