Цепь из разноязычных боевиков туго сжималась, подходила все ближе и ближе. Ясно доносились отдельные отчетливые выкрики.
Когда оставалось метров сто, майор поднес к себе трубку:
– «Дон», я, «Урал», цель одиннадцатая… огонь!
Его дивизион, как хорошо отлаженный механизм, сработал четко и не подвел своего командира. Через сорок секунд земля вздыбилась…
Огневой налет длился десять минут. Дивизион самоходных 152-мм гаубиц 2С19 «Мста-С» выпустил по цели 144 снаряда, смешал все живое и неживое. Участок дороги над ущельем Шайтана превратился в сущий ад. А потом на несколько мгновений все до звона в ушах смолкло…
Жаркие языки пламени лизали догоравшую бронетехнику. Дымно чадили полуобгоревшие остовы боевых машин. В неестественных позах валялись трупы. Смерть, казалось, никого вокруг не пощадила…
Вперемежку с бойцами федеральных сил, словно споткнувшись об невидимую преграду, рухнули на землю сраженные осколками наемники и легли рядом с теми, против кого вели ожесточенный бой. Смерть их всех уровняла и навечно успокоила. Накрыв своим покрывалом, она их будто примирила, оптом разрешив все земные и бренные споры…
Словно из-под земли раздался негромкий стон. Чуть шевельнулась засыпанная щебнем рука. Согнулись почерневшие пальцы. Дрогнули и приоткрылись опаленные ресницы, обнажили покрасневшие болезненно усталые, повидавшие смерть зрачки.
С усилием оттолкнувшись от каменного выступа, боец приподнялся, невидяще уставился в глубокую расщелину, спасшую ему жизнь. Из его правого уха вытекала алая струйка, густела, перемешиваясь с грязью, земляной и пороховой пылью, чернела.
– Эй, есть кто живой? – изо всех сил выкрикнул он, но не услышал собственного голоса и недоуменно повел непонимающим взглядом.
Как во сне, над его головой беззвучно пролетела пара вертолетов огневой поддержки, выпустила дымные шлейфы управляемых ракет.
– Где же вы были-то раньше?! – боец с укоризной покачал головой.
И он со своей невысокой колокольни рядового от пехоты прекрасно понимал, что появись «вертушки» вовремя, ужасающе страшной беды с ними бы не случилось, остались бы живы его друзья и товарищи.
Совершив крутой разворот, вертолеты пошли на второй заход.
– Гады, получайте! – пилот нажал на гашетку, приводя в действие 30-мм автоматическую пушку.
Наемники, оставшиеся в живых после убийственного артналета, в рассыпную уходили по склонам горы. Иорданец Али тащил за собой быстро теряющую силы девушку, их лучшего снайпера. Лесю ранили в плечо во время перестрелки.
– Брось ты ее! – послышалось шумное дыхание Саида абу Ахмеда, полевого командира, приведшего с собой один из отрядов. – С обузой нам далеко не уйти! Русский спецназ пойдет по нашим следам…
Не разобрав арабскую речь, Леся настороженно переводила взгляд со своего спасителя на того, кто, как она догадалась, говорил именно о ней. И девушка шестым чувством смекнула, про что у них зашла речь.
– Украинка! – иорданец притормозил под разлапистой кроной. – Послушай меня! Сними форму с себя, надень платье. Документы у тебя в порядке. Скажешь федералам, что захватили тебя на горном перевале пару дней назад, удерживали в заложниках. Свою легенду ты знаешь…
Оттолкнув девушку от себя, не дав ей сказать и слова ему в ответ, Али, не оставляя ей надежду, спешным шагом стал быстро удаляться.
С трудом расшнуровала Леся армейские ботинки, кряхтя, стянула с себя защитные штаны. Она нагнулась, чтоб порыться в своем заплечном рюкзачке, где хранила гражданскую одежку. И в этот момент шумное сопение оглушило ее ухо. Сильные руки обхватили под расстегнутой курткой девичьи груди, больно сжали их. Здоровенная и тяжелая туша стальным бульдозером толкала ее к стволу дерева.
