Антон стоял в подъезде, нервно сжимая запасной ключ. Он уже несколько часов пытался дозвониться до сестры, но слышал только длинные гудки. Внутри нарастала тревога, и, наконец, его терпение лопнуло. Он поднялся к двери и, не раздумывая, воспользовался ключом, чтобы войти в квартиру.
Когда он зашёл внутрь, его охватило странное чувство. Квартира была темна, только тусклый свет фонаря проникал через щель в занавеске, освещая прихожую. Антон сделал несколько шагов и замер: перед ним, на полу гостиной, лежала его сестра, неподвижная и странно спокойная.
Его сердце пропустило удар, и он бросился к ней, ощущая, как ноги подкашиваются. Он попытался позвать её, дотронулся до её плеча, но холод тела заставил его отпрыгнуть назад. В шоке, он с трудом достал телефон и набрал номер экстренной службы, слова срывались с его губ.
Спустя полчаса на место происшествия прибыли следователи. Старший следователь Игорь Соколов первым вошёл в квартиру, обведя её цепким взглядом. Следом за ним вошла Марина Лебедева, криминалист с опытом работы с биологическими уликами, которой предстояло внимательно осмотреть тело и пространство вокруг него. Марина опустилась на корточки рядом с телом, заметив тонкие полосы на шее жертвы, словно следы от натянутой веревки или пальцев. Она молча указала на них, Игорь кивнул, отметив важность этой детали.
– Руки сложены на груди… будто бы нарочно, — Марина, чуть хмурясь изучала позу. – Что-то здесь не так.
Игорь молчал, но его взгляд метнулся к брату жертвы, который, казалось, старался держать себя в руках, но его лицо выдавало потрясение. Слишком нервно, как отметил Соколов про себя.
– Антон Иванович, — обратился к нему следователь, – вы сказали, что пытались дозвониться до сестры. Когда это было?
– Сначала около шести вечера, а потом снова… позже, около десяти, — ответил Антон, все еще не отходя от шока. – Я стал беспокоиться, когда она не ответила, и решил приехать проверить, все ли в порядке.
– Вы заметили что-нибудь необычное? Дверь была заперта? — продолжал расспрос Игорь, стараясь не давить, но его голос был настойчивым.
Антон кивнул и пояснил:
– Дверь была закрыта, но она… иногда оставляла замок повернутым не до конца, чтобы можно было просто захлопнуть. Поэтому я не подумал ничего странного, когда вошел.
Соколов оставил это замечание в голове, но не подал виду. Он уже знал: брат жертвы становится основным подозреваемым.
Марина, завершив первичный осмотр тела, сделала несколько пометок и подошла к Игорю.
– На теле следов борьбы нет. Видимо, жертва не успела защититься или не ожидала нападения, — лаконично сообщила она.
Игорь кивнул. Внешний осмотр квартиры не показал признаков взлома или беспорядка, что сразу исключало версию ограбления. Всё выглядело так, словно преступник действовал хладнокровно и аккуратно.
– Думаю, стоит поговорить с Антоном более детально. Пока он — наш основной подозреваемый, – сказал Соколов, взглянув на Марину.
Соколов вышел в коридор, где младший офицер заканчивал опрос Антона. Он подошел к нему, держа дистанцию, чтобы не вызвать у брата ещё больший стресс.
– Антон, ещё пара вопросов. Вы можете точно сказать, когда видели сестру в последний раз?
– Пару дней назад. Мы встречались, всё было, как обычно, — ответил Антон, стараясь говорить ровно, хотя в его голосе чувствовалось напряжение.
– И когда сегодня вы приехали сюда?
– В десять вечера, — ответил Антон. – После того, как несколько раз попытался дозвониться.
Соколов задумчиво кивнул, отмечая на временной линии предварительные совпадения.
Вернувшись к Марине, он кратко поделился выводами.
– Его версия выглядит правдоподобной, но пока у нас нет прямых доказательств ни против, ни в его защиту. Алиби отсутствует, и его показания — это всё, что у нас есть на данный момент, – сказал он.
Марина, осмотрев помещение в последний раз, добавила:
– Без других зацепок пока остаётся только работать с окружением жертвы и, возможно, искать её связи, о которых он мог не знать.
Игорь кивнул. Брат оставался основным подозреваемым, но без дополнительных улик выводы делать было рано.
Поздней ночью офис был погружен в полумрак. Возвращаясь с места происшествия, Соколов шагал по пустому коридору, пока его шаги гулким эхом не исчезли в тишине. Войдя в кабинет, он заметил Марину, которая уже сидела за своим столом, сосредоточенно разглядывая записи и снимки с места преступления. На экране её ноутбука высвечивались детальные фотографии с места происшествия, и на переднем плане – снимок тонких полос на шее жертвы.
– Что у нас по жертве? — спросил он, снимая куртку и опускаясь на стул рядом с её столом.
Марина, не поднимая глаз от монитора, перелистывала материалы дела.
– Жертва — Ксения Иванова, 37 лет. Вдова, мужа потеряла два года назад. Работала бухгалтером в небольшой компании, – начала она, просматривая информацию. — На первый взгляд, никаких серьёзных конфликтов на работе или в личной жизни. Судя по всему, жила тихо и старалась держаться особняком.
Соколов кивнул, задумавшись. Отсутствие ярко выраженных конфликтов не давало им однозначных зацепок, но он понимал: убийца мог быть связан с чем-то личным, что ещё предстоит раскрыть.
