– И кто дал ему свою кровь из твоих собратьев? – она очень нехорошо прищурилась, чувствуя, что за эти откровения готова разорвать на мелкие клочки и его, и отца и Ковина заодно. За то, что нагло врали в глаза и упорно скрывали правду, даже от нее. – Ты ведь знаешь! Не можешь не знать!
– Ты действительно хочешь услышать ответ? – подозрительно тихо переспросил Ставрас.
– ДА!
Он опустил глаза и ответил совсем неслышно:
– Я. Двадцать два года назад, в тот самый день, когда он потерял ногу.
– Твою мать! – Ева вдруг в бешенстве вскочила с пня и исступленно принялась пинать невинное дерево, с хрустом выбивая из него огромные куски. – Мерзавец! Сволочь! Предатель! Убью, как только вернусь! Ах ты...
– У нас не было выбора: если бы не это, твой отец умер бы от потери крови. Ева...
– Что?! – с рыком обернулась она и зло уставилась на реиса, некогда инициировавшего ее отца и теперь с виноватым видом смотревшего из-за туманной преграды. – Да сними ты эту чертову маску!
– Не могу. Меня не должны узнать, прости.
– Почему?! – в ее глазах появились нехорошие алые огни. – Ты же не похож на нас! Что в тебе такого особенного, зачем надо прятаться?! Или скажешь, что днем превращаешься в обычного человека, по утрам пьешь кофе, трескаешь свежие булочки, куришь сигары и потом разгуливаешь по городу, как ни в чем не бывало... боже! – у нее вдруг сел голос, когда вспомнила утащенную в его доме рубашку. Обычную мужскую рубашку, синюю, льняную, которая сейчас даже не налезла бы на плечи....
Реис виновато опустил взгляд и смущенно кивнул.
– Что, правда? – снова вздрогнула она. – Как это может... и что, никто не заподозрил?! А твои крылья? Солнечный свет? А зубы?!
– Свет нам не помеха, а крылья... я же говорил, что мы гораздо ближе к оборотням, чем к вампирам, – он невольно поежился, когда яростные огни в ее глазах разгорелись сильнее. – Маска – это обычный искажатель, прибор такой (вон у меня за ухом, можешь посмотреть), он не позволяет нас засечь радарами и не дает рассмотреть лица, потому что...
– Они не слишком сильно отличаются от человеческого! – потрясенно прошептала Ева, наконец-то, заметив маленькую сверкающую капельку за его левым ухом. В самом деле, обычный прибор, только компактный и очень мощный. Не зря его засечь никто не мог столько времени, как и того, второго.
– Да. В любом обличье мое лицо остается одинаковым.
Охотница нервно сглотнула.
– А... все остальное?
– Гм, даже не знаю как тебе объяснить... – Ставрас смущенно отвел глаза. – Это словно влезть из одной шкуры в другую: неприятно, немного больно, но меняешься кардинально.
– То есть, сейчас ты выглядишь как вампир из страшных сказок, а в другое время ничем не будешь отличаться от другого человека? – заключила Ева, все еще кипя от негодования. Ну, папа...
– Почти. В толпе ты меня точно не узнаешь, если не встанешь слишком близко, конечно.
– Хорошо, а кто же тогда я? Кнеши? Твой родственничек, помнится, именно так обозвал меня у южного моста!
– Нет, конечно!
– Но ты сказал...
– Ева, ты – никакая не кнеши, и никогда ею не была. Ты... – он вдруг растеряно взъерошил макушку. – Честно говоря, я даже не подозревал, что такое возможно!
– О чем? Что укушенная крашем женщина сможет произвести на свет такую полукровку как я? – горько усмехнулась она.
– С ума сошла?! – неподдельно изумился Ставрас. – Кто сказал тебе подобную глупость? После укуса краша выжить невозможно! Ни матери, ни ребенку. Абсолютно никак!
– Но это случилось перед самыми родами: на нее напали краши, – растерялась Ева. – А я родилась сразу после этого. Я думала...
– Ты начиталась глупых книжек и смотрела слишком много кино про вампиров. Можешь мне поверить, это совершеннейшая чушь! Ева, ты – не побочный эффект укуса краша! И вообще никого другого, хотя при первом взгляде так и может показаться! Ты – результат союза двух представителей разных рас. Человека и реиса.
– Как это? – у нее позорно подкосились колени, потому что она всем существом чуяла, что он говорит правду. – Но папа же – твой кнеши!! Или... боже! Он – не мой отец? Да?
– Нет. Кирилл Цетиш как раз и есть твой настоящий отец, Ева, – Ставрас сочувственно посмотрел на ее испуганное и смертельно бледное лицо. – Это не подлежит никакому сомнению. И он стал им до того, как попросил меня об инициации. Дело в другом. Просто... твоя мать не была обычной женщиной, – Колючка опасно пошатнулась, уже начиная догадываться. – Вертиара, Вероника... она была из моего народа. Кейранн-реиса. И ты взяла от нее все самое лучшее, что только можно было взять.
