– Это он и есть?! – скривилась Дидиана, оглядывая помещение поверх очков огромными от ужаса глазами.
Она стояла в дверях маленького старого домика. Отсыревшие стены уже пошли противными разводами, штукатурка на потолке сыпалась, а из дыры на потолке текло. Все углы заросли густой отвратительной паутиной, мерзко белевшей в полумраке. Мебели не было. Во дворе за полуразрушенным непрочным заборчиком из сухих палок стояло пугало с головой из гнилой тыквы и злорадной ухмылочкой. Луна, только-только вышедшая на бархатный небосклон, как дива на сцену, лукаво осветила его отвратительную мерзкую физиономию. Девушка не удержалась и, еще не успев войти, показала ему язык.
– Ну, Диди, добро пожаловать домой, – сказала она себе, осторожно ступая по полу. Деревянные половицы, кое-где покрывшиеся плесенью, скрипели и норовили вот-вот проломиться под ногой. – Надеюсь, привидения тут… живут. Не то я сама плесенью покроюсь в этом унылом месте! Я… Ай, черт возьми!
Тонкая шпилька черной лаковой туфельки застряла меж двух половиц и отломилась. Диди поморщилась. Прекрасное начало. Просто блеск.
– А еще я начинаю говорить сама с собой, – констатировала Диди, обращаясь к зажатой в руке шпильке. – Если тут есть парочка призраков, то хочу, чтоб они вышли побыстрее. Как тут вообще жить?
Девушка забралась с ногами на какой-то потертый сундук и тяжко вздохнула, прижав к груди потрепанный кожаный чемоданчик. Наверно, немногим младше этого дома. Дома в две крошечные комнаты. Дома без мебели, если не считать поломанного кухонного гарнитура.
Дома посреди леса.
Потрясающее наследство. Тетя такая заботливая! Вместо чего-то по-настоящему нужного и дорогого – пожалуй, деточка, полусгнившую хибару в лесу. Ремонт делай сама, разбирайся со всем сама. А мне некогда. Я на тот свет. Чао!
Хотя Диди была ей благодарна. Идти ей больше некуда. Ладно хоть крыша над головой есть. Правда, с дырой, но хоть что-то. Привередничать не стоит.
Дидиана достала из чемоданчика толстую куртку, накрылась ею и свернулась калачиком. Завтра надо будет заняться уборкой (на то, чтобы привести эту помойку в порядок, понадобится лет эдак двести), но сейчас девушка уже не в состоянии что-либо делать. Похоже, долгая дорога окончательно ее вымотала.
Последние двенадцать лет Дидиана провела в престижной закрытой школе-интернате. Богатый отец – владелец крупной фирмы, – отвез ее туда, когда Диди было шесть, и поставил перед фактом: ты теперь учишься здесь. Увы, господин Потирон не видел особого смысла держать дочь в непосредственной близости после того, как лишился жены. Малышка Диди была ему попросту не нужна, а, может, слишком сильно напоминала собою мать. Потирон очень сильно любил ее и, видимо, так и не смирился до конца с ее уходом. Может, было бы лучше, если бы она умерла, но судьба не позволила отцу Диди такой роскоши, как кредо вдовца. Аврора уехала сама, по доброй воле, когда поняла, что сын потомственной ведьмы никогда не уживется с дочерью феи. И пусть всякие глупые сразу заметные штучки вроде крыльев и цветных волос давно ушли из обликов фей, как ушел из облика человека шерстяной покров и звериные зубы. Они исчезли за ненадобностью, и никого подобное не пугало, но магия никуда не делась. Пусть волшебники уже века с девятнадцатого таили силы от обычных людей, но наследники ведьмы и феи не могли быть вместе, и все тут. Правда, Аврора могла бы хоть иногда навещать свою единственную дочь. А уж господин Потирон, как человек, полностью оплачивавший обучение Дидианы, имел возможность видеться с ней практически в любое время.
