Охота за призраком. Борьба спецслужб СССР, США и Западной Германии за архивы МГБ ГДР

Охота за призраком. Борьба спецслужб СССР, США и Западной Германии за архивы МГБ ГДР
О книге

В книге рассказывается о попытке трех спецслужб – КГБ, ЦРУ и западногерманской БНД – получить доступ к картотеке агентурных архивов МГБ ГДР. События разворачиваются в 1989–1990 гг. в Германии. Автор в это время работал в Берлине собкором газеты «Труд», был очевидцем описываемых событий и лично знал некоторых их участников. Основное внимание уделяется попыткам ЦРУ выявить в своих рядах «крота», по вине которого США потеряли ряд агентов в важнейших научных, дипломатических и разведывательных структурах СССР. Одним из путей был доступ к картотеке внешней разведки МГБ ГДР, поскольку в Лэнгли имелись сведения о тесном сотрудничестве внешних разведок КГБ СССР и МГБ ГДР. Эта операция носила кодовое название «Розовое дерево», и ее детали до сих пор засекречены. В целях ее реализации осуществлялась вербовочная разработка бывшего руководителя внешней разведки ГДР Маркуса Вольфа. Речь идет о международной жизни периода, когда разворачиваются события: развал СССР, объединение Германии, деятельность Главного управления «А» (внешняя разведка МГБ ГДР), связанная с попыткой сохранить свою структуру и кадры, рассказывается о методиках работы спецслужб в то время. В основе книги – воспоминания ведущих разведчиков того времени СССР, Восточной и Западной Германии, США, публикации в немецких и американских изданиях, а также личные наблюдения автора. Главные действующие лица советский сотрудник КГБ Александр и агент ЦРУ Джим являются реальными персонажами, которых уже нет в живых…

В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Книга издана в 2021 году.

Читать Охота за призраком. Борьба спецслужб СССР, США и Западной Германии за архивы МГБ ГДР онлайн беплатно


Шрифт
Интервал

© Никифоров О.Н., текст, 2021

© «Центрполиграф», 2021

Глава 1

Случай Вольфа

Генерал Новиков был службист, и хороший службист. Привычка к пунктуальному распорядку осталась у него еще со времен пребывания в должности старшего оперуполномоченного военной контрразведки. Это была третья ступенька на служебной лестнице, и занимаемая должность соответствовала званию майора, что говорило о его опыте работы. Поэтому, когда его направили после службы в контрразведке в «Лесную школу» – Краснознаменный институт КГБ тогда еще при Совмине СССР, а сейчас превратившийся в Академию внешней разведки имени Андропова, то он сразу стал «старшиной группы». Группы были небольшими и не всегда превышали десяток человек, что было удобно для учебного процесса. Генерал-лейтенант Николай Леонов, прошедший путь от слушателя тогда еще на «засекреченном объекте под Москвой», именовавшемся в его времена сто первой школой, до руководителя аналитического управления советской внешней разведки, писал в своей книге «Лихолетье: последние операции советской разведки», что командовал каждой группой полковник-воспитатель. Тот отвечал перед вышестоящим начальством «за нашу успеваемость, политическую безупречность, моральную устойчивость. Одним словом, за все. Спецпредметы, то есть, собственно, разведывательные дисциплины, такие как „вербовка агентуры“, „связь с агентурой“, „специальная оперативная техника“, „наружное наблюдение“ и пр., преподавали бывшие разведчики, исчерпавшие свой потенциал по различным причинам».

Сотрудники контрразведки как территориальных органов, так и Второго главного управления КГБ и военной контрразведки являлись, по сути дела, основным контингентом слушателей этой разведшколы, где на одногодичных или трехгодичных курсах (основным критерием являлся уровень знания языка будущей страны пребывания) они постигали азы разведывательной деятельности. Понятно, что наиболее опытные слушатели и занимали посты «старшины» и «парторга». Как правило, все слушатели были членами КПСС. В свое время этот путь прошел и нынешний российский президент Владимир Путин.

Впрочем, другим важным контингентом учебных заведений Первого главного управления (ПГУ) КГБ СССР были командированные партийные работники. Но, как указывает в своих воспоминаниях последний руководитель ПГУ Леонид Шебаршин, этот же порядок – отдавать предпочтение работникам партийно-комсомольского аппарата – распространялся на МИД и, возможно, на другие учреждения. Партработники, как и все слушатели, проходили полный курс обучения в институте имени Андропова и выпускались в несколько более высоком звании, чем обычные слушатели, – капитана или майора. Они назначались на более высокие, но не руководящие должности. Годы работы в партийных и комсомольских органах засчитывались в стаж воинской службы, что потом благоприятно отражалось на их пенсионном обеспечении. По мнению Шебаршина, «в их числе есть и очень способные и посредственные работники».

Командировку в ГДР осенью 1989 года генерал воспринял с интересом. Тем более что до этого он поработал на оперативной работе в боннской резидентуре КГБ и немцев, а кроме того, политику как ФРГ, так и ГДР знал досконально. Не секрет, что должность руководителя соответствующего подразделения главка, отвечавшего за немецкое направление работы, давало ему возможность и впоследствии прекрасно ориентироваться в тонких хитросплетениях германской политики.

А 1989 год, когда он выехал в качестве нового главы Представительства КГБ в ГДР, явился знаменательным для Германии, Европы, да и, пожалуй, для всего мира, поскольку это было связано с падением Берлинской стены, положившим начало объединению двух Германий. Хотя и с юридической, и с формальной точки зрения это было скорее поглощение Западной Германией ГДР. Этим событиям предшествовала значительная политическая активность на разных уровнях как руководства СССР в лице Михаила Горбачева и тогдашнего министра иностранных дел СССР Эдуарда Шеварднадзе, так и политического руководства ГДР. В этой связи заслуживает внимания высказывание Эриха Хонеккера, главы ЦК СЕПГ, которое приводит в своей книге Игорь Максимычев, тогда советник-посланник Посольства СССР в ГДР, в своей книге «Падение Берлинской стены». Хонеккер исходил из необходимости активизировать отношения с ФРГ с тем, чтобы оказывать через Бонн соответствующее влияние на союзников Западной Германии прежде всего в плане разоружения. Конечно, этот тезис вызывает определенные сомнения, и, наверное, он предназначен был именно для советских партнеров, чтобы они не слишком критически присматривались к действиям руководителей ГДР. Дело в том, что контакты двух германских государств всегда вызывали пристальное внимание политиков, и не только в СССР. Как описывает Маркус Вольф, руководитель внешней разведки ГДР до 1986 года, свои приезды в Москву в автобиографическом труде «Игра на чужом поле»: «Когда я приезжал в Москву, Крючков (тогда руководитель Первого главного управления КГБ СССР – внешней разведки) всегда провожал меня в дальнюю комнату, наливал большую порцию виски и говорил: „Ну, рассказывай, что происходит“». Это показательно, поскольку получаемая советским руководством информация о процессах, происходящих в ГДР, была во многом противоречивой. С одной стороны, генсек СЕПГ Эрих Хонеккер критически относился к возможности налаживания отношений между ФРГ и СССР, а с другой – самые большие опасения в Москве вызывала возможность неконтролируемого сближения двух германских государств.



Вам будет интересно