Школьная линейка. Подведение итогов полугодия. Мероприятие долгое. Ученики с тоской поглядывают на окна, за которыми падает снег – там снежки, снежные бабы, горки и крепости! А тут эта… В спортивном зале, душно. Завуч копается в папках, разложенных на столе, что-то выискивая. Директриса, чувствуя всеобщее утомление, недовольно взирает на худенькую коллегу с высоты своего баскетбольного роста и начальственного положения. Пауза затягивается.
– Вот! – радостно взвизгивает худышка, всовывая в руки начальницы грамоту.
Директриса закатывает глаза – слава тебе, господи, если ты есть!
– Награждается ученица третьего класса «А» Наталья Сечкина за первое место в школьном конкурсе по живописи! – торжественно оглашает вердикт директриса.
Пауза. Никакого движения.
– Иди! – подтолкнула подругу в спину Вера. – Тебя вызывают!
– Зачем меня? – брезгливо повела плечиком Наташа, пребывая в полудрёме. – Я ничего такого не сделала…
– Да, иди же! – Вера буквально вытолкнула подругу из строя.
Наташа попыталась вернуться обратно в ряды пионеров, они принялись толкать её в сторону директрисы, недоумённо взиравшей на эту возню. Сечкина растерялась и разревелась. Конфуз.
Домой Наташа летела, окрылённая своим первым жизненным успехом. Она со смехом рассказывала за семейным ужином историю своего награждения, потом похвасталась:
– А ещё Виталик меня пригласил в свой кукольный театр…
Так и пошло. Виталик Рукавишников, старше Наташи на год, создал при школе театр теней, Наташа с ним; настоящий, с актёрами, Наташа тоже с ним. Вместе разрабатывали оформление спектаклей, придумывали всякие хитрости, чтобы при минимуме средств вышло максимум возможного. Сдружились так, что Виталик порой оставался ночевать в доме Сечкиных.
Отец, Ефим Родионович, ничего против занятий дочери художеством не имел ни тогда, когда она была совсем девчонкой, ни когда она оформилась в красивую стройную девушку. Рассудил он по-своему правильно. Лучше пусть водится с мальчиком из хорошей семьи, чем достанется какому-нибудь юному озабоченному самцу, одному из тех, что, сбиваясь в банды, «наводили шорох» по поселению. Репутацию приличной девушки соблюсти – первое дело. А Виталик, сын военного лётчика, старому рыбаку нравился – умный, добрый, воспитанный. Да и к старшим уважительный. И то, что в старших классах Виталик и Наташа не выказывали друг к другу никакого иного интереса кроме творческого, Ефиму Родионовичу тоже нравилось.
То, что другой интерес был, Наташа поняла, когда Виталий уехал в столицу, где поступил в ГИТИС, в котором преподавала его бабушка. Рукавишников в июне сдавал выпускные экзамены, Наташа проходила трудовую практику на рыбозаводе. Они совсем не виделись. Утром, после выпускного Виталика, в Москву улетал транспортный самолёт с командованием округа, и Рукавишников пристроил сына в эту компанию. Виталик с Наташей даже проститься толком не сумели. Узнав от одноклассников Рукавишникова, что тот улетел, Наташа почувствовала, как сердечко её вспыхнуло острой болью, доселе неизведанной.
Виталик ей написал. Она ему ответила. Их переписка стала темой поселковых сплетен. Виталик был парнем авторитетным среди местных, и на Наташу никто из потенциальных женихов в открытую не покушался, но тайком у Верки допытывали, чего там у Рукавишникова с Сечкиной. В конце концов Верке, девушке невзрачной внешне, но приятной изнутри, стало за подругу обидно.
– Ну и чего там твой Виталик? – пристала она к Наташе перед новогодними праздниками.
– Чего это он мой? – фыркнула Сечкина.
– Так и я о том же, – вздохнула Вера и пожала плечами. – Определяться ему пора с тобой, а то местные могут подумать всякое про тебя… Ты бы ради приличия дружила с кем-нибудь. А то все думают, что у вас такая любовь, такая любовь…
– Ну и пусть думают! – огрызнулась Наташа.
И всё же Вера была права. Кому нужна жена с неразделённой в прошлом любовью? Нет, не проявлял Виталик никогда к Наташе Сечкиной тех чувств, которые можно было бы назвать любовью. И чего она страдает? Виталик как-то ещё в школе помечтал, что было бы хорошо вот так с Наташей и проработать вместе: он – режиссёр, она – художница. Но раз сказал, да позже никогда к этой теме не возвращался.
Видела себя Наташа в будущем на месте любимой учительницы по рисованию – далековато от театра. Но всё же решила расставить точки над «i» – написала Виталику, а в письме намекнула на тот давний разговор, мол, не пропало ли у него ещё желание с Наташей работать? А Виталик в ответ – был бы только рад. И выслал справку о художественных училищах Москвы.
За дочь всё решил папа. Побоялся Ефим Родионович отпускать юную девицу в большой город. Пусть окончит профессионально-техническое училище в Бухте Анна под родительским надзором, а там видно будет. В Бухте Анна жили старшие братья Сечкины, да и до Порт-Стрелка было всего сорок минут езды.
– Чего я буду время тратить на всякую ерунду? – возмутилась Наташа.
– Ничего себе ерунда! – опешил отец. – Ты чего это такое несёшь? Кто его знает, как у тебя жизнь сложится, а нормальная профессия никогда помехой не будет.
