Затерялась в северных краях небольшая речка.
Имя ей – Солза.
Она течет бурно, проходя мимо камней, мимо сопок и обрывистых берегов, мимо крупных стволов хвойных деревьев и в конце концов впадает в студеное Белое море.
Если идти вдоль ее берегов от автомобильного моста и дальше к морю, то придется пробираться по поросшей мхом тропе, что на некоторых участках является длинной лестницей из ступеней-корней, покрытых зеленым мхом. Придется столкнуться с буреломом, который то и дело прямо-таки наваливается на тропку.
Идите километров десять этой тропой, что высится над течением реки и вы выйдите к деревне Солза.
А, может быть, где-то посередине своего пути вы наткнетесь на стоянку рыбака.
Обычно, такие бывают близко к реке, но не на открытой поляне, а в тени деревьев.
О таком месте и будет речь.
В тот день погода выдалась как раз для рыбалки. Пасмурно, но не особо дождливо и почти не холодно.
Из совершенно небольшой рыбацкой избушки с первыми лучами солнца, что пробивались через неплотные облака, вылезал высокий человек в охотничьем костюме, с кепкой цвета хаки на голове. Это был человек явно в возрасте. Ему можно было дать лет шестьдесят лет, хотя на самом деле он был немного старше.
Его знали как Алексея Петровича. Человека, который после выхода на пенсию занялся тем, что начал торговать всякой рыбой. И часто – красной. Семга, в особенности семга, приносила очень хороший доход. Но продажа ее, как известно, дело не совсем законное, если нет лицензии. А лицензия дело и затратное и муторное. Однако, не стоит считать Алексея Петровича прямо-таки браконьером. Несмотря на коммерческий характер своей деятельности, он брал от природы ровно столько, сколько мог унести. А мог унести он не так то и много. Не более двадцати рыбин он вылавливал за год. И этого, однако, хватало, чтобы прожить зиму со всеми удобствами.
Он жил в деревне Солза, в несильно большой избе. Там хватало место на семью в двух поколениях. Иные поморские дома, как известно, вмещали куда больше людей. Но Алексею Петровичу не надо было больше. Он жил один. Его жена умерла семь лет назад, а сын жил в Северодвинске и уже давно успешно выстроил себе карьеру инженера. Был и внук, которому после выхода с летних каникул надо начинать готовиться к выпускным экзаменам.
Однако несмотря на то, что в своей избе он жил один, безмерно одиноким человеком он себя не чувствовал. Часто ездил к сыну, иногда сын с семьей приезжал к нему. Алексей Петрович следил за избой и огородом. Это доставляло ему удовольствие, примерно такое же как рыбалка.
Ещё он любил теплые летние дни, когда на побережье Белого моря у деревни Солза кучками собирались туристы. Туристов он любил. Некоторые из них приезжали утром, уезжали вечером некоторые оставались на ночевку с палатками и часто играли на гитаре. Он любил слушать такую игру. За нее он и любил туристов.
Он любил как саму Солзу, так и все что ее окружает, приходя в рыбацкую бытовку, и разбираясь по хозяйству он часто наблюдал как небольшие грузовые суда подходили к Северодвинску, которой небольшой полоской раскинулся будто бы прямо напротив деревни. Он любил когда маленькие самолеты на низкой высоте летели в Пертоминск, тогда, если это был солнечный день он обязательно смотрел им в след, приложив ладонь ко лбу, закрываясь он слепящих солнечных лучей, что были не редкостью в летние дни. Он любил, проходясь вдоль берега, находить островки красного песка. Этот песок, видимо, очень ценный, хотели было начать отсюда вывозить, но как-то не получилось. Он не знал какую ценность представляют эти гранатовые песчинки, но видел в них красоту и оригинальность Солзенского берега Белого моря
Ровно как и лето Алексей Петрович любил и зиму. Этот холодный, зачастую очень морозный сезон, был временем, когда деревню покидали многие «дачники» и она наполовину пустела. Зимой не было туристов. Зимой не играли гитары. Зимой царила тишина, нарушаемая лишь паровозным гудком составов, идущих из Северодвинска в Неноксу и обратно да воем волков, доносившимся из прилесков. Зима испытывала на прочность. Сколько ты ещё сможешь здесь прожить? За это Алексей Петрович ее и любил. Долгая полярная ночь с северными сияниями, что часто разрывали небо зеленым цветом, вихрем кружа над деревней, холода, что сковывали лес и море, дикие звери, особенно, волки, что иногда наведывались в деревню и таскали собак – это все проверяло на прочность. И с концом зимы, не растеряв силы, Алексей Петрович смело мог сказать – он ещё способен здесь жить, хотя годы и идут. И он благодарен зиме за эту уверенность.
В общем, был Алексей Петрович из тех людей, что в своем родном месте везде находили красоту. Это, собственно, и помогало ему перенести без всяких проблем свое бытовое одиночество.
