Началась эта необычная история с того, что ранним весенним утром в обычном московском дворе обычная московская пенсионерка нашла отрезанную женскую голову. В общем, дело было так…
Мария впервые в своей жизни проспала. Просто поздно проснулась. Она обычно выгуливала свою собаку в шесть утра. Бессонница гнала ее на улицу. В любую погоду прогулка собаке была гарантирована еще потому, что любила Мария Владимировна Матрену больше, чем себя. Больше, чем людей…
– Я сейчас. Потерпи немного, – разговаривала она с собакой, собираясь на прогулку.
Та сидела молча. Не скулила, не визжала, просто терпеливо ждала, когда хозяйка выведет ее на улицу. Ничто не предвещало беды. Если бы Мария знала заранее, в какую передрягу попадет сегодня, она бы вообще не пошла на прогулку. Или пошла в другую сторону. Но случилось так, как должно было случиться. Труп обнаружила именно ее собака. Вернее, даже не труп, а голову человеческую, отрезанную от тела и с открытыми глазами…
В общем, утро было обычным, весенним: серость и слякоть наводили на нее безбрежную тоску, и никуда идти не хотелось. Но Мария шла не спеша по привычному маршруту, с трудом переставляя ноги, и разговаривала тихонько с собакой. Привыкла она делиться с Матреной своими бедами и радостями.
– Когда же все растает и земля просохнет? – разговаривала она с Мотей.
Мотя понимающе посмотрела на хозяйку.
– Тогда не придется после каждой прогулки мыть тебе лапы…
Мария Владимировна пошла на детскую футбольную площадку. Туда, где лежало специальное покрытие. Там ее Мотя не измарается в грязи. Она хотела быстро прогулять свою девочку. Если собака нагадит на покрытие, то Мария Владимировна уберет за ней. Другие хитрецы тоже гуляют здесь своих питомцев и не убирают за ними. Мария так сделать не могла. Хоть и не любила детей, а все равно не могла…
Но собака повела себя странно. Села на задницу и вместо того, чтобы просто сделать свои дела, громко завыла, глядя на кусты шиповника.
– Что ты там увидела?
– У–у–у–у–у…
– Замолчи, людей разбудишь.
– У–у–у–у–у…
– Да замолчи ты! – одернула она свою собаку.
Идти в кусты она побоялась. Мало ли что там. Да и выть просто так собака не станет. Она у нее умная. Увещевания и уговоры не помогли. Мотя выла громко и надрывно. Стали распахиваться окна, и вскоре раздалась первая ругань. Заголосила соседка сверху, вредная старушенция, которая всем и каждому постоянно делала замечания. Вот мерзкая старуха…
– Заткни свою вонючую псину…
– Я бы рада. Но не могу, – Мария Владимировна попыталась объяснить, почему она не может, но ей не дали закончить.
– Заткни, а то я выйду и сама ее заткну. И тебя тоже…
– Выйди, пожалуйста…
– Ах ты, стерва старая! Ну, сейчас ты у меня получишь!
Окно громко захлопнулось. Видимо, разозлилась соседка сильно. Марии Владимировне уйти бы подобру-поздорову. Но ноги словно приросли к земле и не идут.
– Неужели парализовало? – испуганно подумала она.
– Ну что, допрыгалась? Сейчас ты у меня получишь! – появилась из-за угла дома соседка.
– Посмотри, что там в кустах! – крикнула ей Мария.
– Смотри сама! – нервно ответила соседка. Она вообще-то надеялась, что когда она выйдет, старухи с собакой уже не будет на месте.
– Не могу.
– Почему это ты не можешь? Ослепла?
– Меня парализовало…
– Прямо-таки паралич разбил? – удивилась соседка.
Впервые она в такой странной склоке участвовала. Нетипичная какая-то ссора получается. Обычно перепалка дракой заканчивалась, тумаками и выдранными волосами. Тут было что-то новенькое. И бить парализованную бабку ее как-то не прельщало. Что в этом героического?
– Посмотри, пожалуйста, – попросила Мария соседку.
– Ну ладно. А что там?
– Не знаю.
– Зачем тогда смотреть? Не знаешь и не надо… – соседка почувствовала какой-то подвох.
– Собака туда смотрит и воет.
– Лучше давай домой пойдем, а?
– Зачем?
– Спать. Все приличные люди спят. Или иди и смотри сама.
– Не могу я. От страха двинутся не могу. А ты вон какая боевая.
После таких слов, восхваляющих ее храбрость, соседка не могла струсить. Положение было безвыходным: не пойдешь смотреть – сочтут трусихой, и к черту полетит авторитет бесстрашного и бескомпромиссного борца за справедливость. Пойдешь – мало ли что там в кустах обнаружишь. Тот еще геморрой можно обнаружить на свою голову. Она пошла к кустам. Решилась все-таки на подвиг. Подошла. Посмотрела…
И заорала так громко, что стал сбегаться народ. Сначала собачники, что прогуливались невдалеке и делали вид, будто просто гуляют со своими питомцами. Мол, не слышат перепалку Марии с вредной старухой. Бабка эта так всех запугала во дворе, что они и слова против не могли сказать: боялись ее пуще полиции. В каждом дворе есть такие бабульки-экстремистки. Им больше всех надо. Они точно знают, когда, что и как делать. Они знают, как надо жить и поэтому лезут всех поучать. Вот и сейчас она стала командовать.
– Быстро звони в полицию! – громко потребовала она от деда, которому «посчастливилось» оказаться ближе всех к ней.
– Сейчас… – он от страха сразу забыл, как пользоваться телефоном.
Ему недавно сын подарил новый телефон. Старый, кнопочный, времен царя Гороха, с боем у отца забрал. Показывал несколько раз, как пользоваться новым, но дед так и не научился толком. А вытаскивать при этой зловредной бабке инструкцию, написанную со слов сына, постеснялся. Вот еще. Будет он позориться. Но себе поклялся, как придет домой, будет учиться пользоваться новинкой. Хватит позориться перед народом…
