Русский писатель-историк Евгений Петрович Карнович родился в 1823 году в селе Лупандино, расположенном недалеко от Ярославля. Он не посещал гимназии, а вместо этого получил прекрасное домашнее образование, после которого окончил курс Санкт-Петербургского педагогического института. Некоторое время молодой учитель преподавал древнегреческий язык в калужской гимназии, что, кажется, никоим образом не отразилось на его творчестве, а затем служил в должности правителя дел в канцелярии попечителя Виленского учебного округа. В 1859 году, выслужив пенсию, Карнович вышел в отставку и поселился в Петербурге, где до конца жизни (а умер он в 1885 году) был директором тюремного комитета. Но основным своим занятием Евгений Петрович считал журналистскую деятельность и исторические исследования. Поначалу Карнович даже сотрудничал в таком прогрессивном журнале, как «Современник», где он опубликовал исследование о крепостном праве в Польше (1858) и серию очерков о польском старинном быте (1860–1863), а также статью о значении бироновщины в русской истории, вышедшую в «Отечественных записках» (1873). С этим исследованием связан и один из наиболее известных исторических романов Е. Карновича «Любовь и корона», вышедший в 1879 году. Роман посвящен событиям, происходившим во времена царствования Анны Иоанновны.
В 1861–1862 годах Карнович издавал собственный еженедельный журнал «Мировой посредник», который большой популярности у читателей не завоевал. Журнал пришлось закрыть, а сам публицист стал постоянным сотрудником газеты «Голос», где работал до 1871 года. В дальнейшем Карнович еще дважды обращался к журналистике: он редактировал «Биржевые ведомости» (1875–1876) и журнал «Отголоски» (1881–1882). Основным же его занятием в последние годы жизни были исторические исследования. За четверть века своей творческой деятельности Евгений Карнович опубликовал огромное количество статей самого разнообразного характера: критических, публицистических, исторических. Научные труды и популярные сочинения Карновича появлялись на страницах «Исторического вестника», «Недели», «Русской мысли», «Народной школы», «Нови» и других печатных изданий. Он охотно писал бытовые очерки и оригинальные исторические миниатюры. Некоторая часть этих малых произведений переиздана в сборнике «Исторические рассказы и бытовые очерки», вышедшем в 1884 году, незадолго до смерти автора. К самым известным его трудам относятся такие исследования, как «Римские папы в былое и настоящее время» («Рассвет», 1860), «Цесаревич Константин Павлович» («Русская старина», 1877–1878), «Князь Ал. Н. Голицын и его время» («Исторический вестник», 1882), «Императрица Елизавета Петровна и король Людовик XV» (там же, 1884). Даже из краткого перечня этих работ видна европейская направленность исторических интересов Е.П. Карновича. Подтверждает такой вывод и посмертно опубликованные работы историка, как то: «Финансы России в прошлом веке» («Новь», 1887), «Внешняя и внутренняя торговля в России в XVIII в.» («Новь», 1888), но прежде всего – интереснейшее исследование, вышедшее отдельным изданием: «Родовые прозванья и титулы в России» (1886), переизданное уже в постсоветское время.
Действие большинства исторических романов и повестей Карновича происходит в XVIII веке. Событиям времен Павла I посвящен роман «Мальтийские рыцари в России», эпоха Екатерины II описана в романе «Самозванные дети», о борьбе за трон царевны Софьи Алексеевны рассказано в «На высоте и на доле». Но наибольший интерес в литературном наследии писателя представляет роман из эпохи дворцовых переворотов «Любовь и корона», переиздание которого в 1995 году вновь открыло Евгения Карновича для массового читателя.
Анатолий Москвин
– Вы как-то сказали мне, что любимое ваше рукоделье – плетенье кружев, а я теперь вижу, что вы не только большая любительница такой работы, но что у вас еще и много вкуса по этой части. Ведь это ваше домашнее кружево? Да, вероятно, и узор для него был нарисован вами?
Так говорил, сидя в кресле у канапе, подле княгини Марфы Петровны Долгоруковой, красивый, средних лет мужчина. Разговор они вели между собою на французском языке, причем гость хотя и выражался самым изящным французским языком, но в произношении его слышался легкий немецкий оттенок. Княгиня же бойко говорила на чуждом ей французском языке.
Одежда ее собеседника представляла что-то особенное по сочетанию цветов. На нем был надет белый гродетуровый кафтан французского покроя, с зелеными обшлагами и небольшим отложным воротником такого же цвета. По его белому шелковому камзолу шла зеленая орденская лента. Исподнее его платье, шелковые чулки, а также и плюмаж на треугольной шляпе были зеленые. У подъезда того дома, где беседовал этот господин, стояла запряженная шестернею лошадей карета зеленого цвета, обитая внутри белым атласом. Кучер, форейтор и гайдуки, ожидавшие выхода своего господина, были также одеты в белое платье с зеленым прибором.
Происходило это в Петербурге, в начале 1726 года. В ту пору в Западной Европе геральдические цвета на одежде, на экипаже и на ливреях у слуг имели еще важное значение, и сочетание зеленого цвета с белым должно было наводить на мысль, что находившийся в доме княгини Долгоруковой гость имел близкие отношения к Венгрии. Действительно, этот и по виду, и по обстановке важный господин – граф Рабутин – был посол его апостолического величества, короля венгерского, а вместе с тем и императора римско-немецкого Карла VI, прирожденного эрцгерцога австрийского. В ответ на замечание посла о кружеве молодая женщина не без самодовольства стала разглаживать своею нежной ручкой на колене складку шелковой робы, отделанной кружевом.
