Зима 1942 года на Калининском фронте выдалась ветреной и морозной. Февральская метель белым саваном покрывала сожжённые деревни и сёла, завывала в одиноко торчащих печных трубах, заносила сугробами разбитую немецкую и нашу военную технику, неубранные трупы солдат на ничейной полосе.
После победного зимнего контрнаступления под Москвой обескровленные передовые части Красной армии, натолкнувшись на ожесточённое сопротивление гитлеровцев, встали в оборону.
Фронт временно стабилизировался, войска обеих сторон старались зарыться в землю, опоясались окопами и колючей проволокой, сапёры оборудовали блиндажи и дзоты. Войска пополнялись новой и отремонтированной техникой, постоянно подходившие маршевые батальоны пополняли части, понёсшие наибольшие потери в живой силе. Ни для кого не было секретом, что весной будет наступление.
Но на участке первого батальона 175-го стрелкового полка всё обстояло немного не так. В оборону батальона занозой вклинивался опорный пункт немцев, расположенный на небольшом холме с остатками зданий бывшей МТС и превращённый немецкими сапёрами за неделю в настоящую крепость.
Попытки батальона с ходу ворваться на холм на плечах недавно отступавших немцев окончились неудачей и большими потерями. Взвод, ворвавшийся было в немецкую передовую траншею и завязавший рукопашный бой, полёг полностью. Остальным пришлось отступить под массированным фланговым пулемётным и миномётным огнём подоспевшего к немцам подкрепления, унося раненых.
Теперь оставалось только углубляться в землю и готовиться к следующей атаке, ибо оставлять немцев в тылу наступающих войск было никак нельзя из-за опасности фланговых ударов. Но и наступать было уже фактически некому – жидкий ручеёк пополнения состоял в основном из возвращавшихся в часть после ранений красноармейцев. Взводами, в которых оставалось по десять-пятнадцать человек, командовали сержанты.
Идти в атаку такими силами против окопавшегося противника было бы самоубийством, поэтому командир полка, невзирая на понукания сверху, не торопился со штурмом, подтягивая отставшие за время наступления тыловые подразделения и пополняя запасы вооружения и боеприпасов.
Полуторку нещадно подбрасывало на разбитой танками колее грунтовой дороги. В кузове между ящиками с патронами, консервами и мешками с крупой сидели пятеро красноармейцев и лейтенант. Капитан – зам по тылу полка – расположился в кабине. Красноармейцы, подняв воротники шинелей, дремали, обхватив руками винтовки. Лейтенант – уже не молодой, лет сорока, – кутаясь в воротник полушубка и положив ППШ [1] на колени, внимательно смотрел по сторонам, запоминая ориентиры. По обочинам дороги валялось много разбитой немецкой техники и повозок, уже заметённых снегом. По сторонам от дороги торчали закопчённые печные трубы, оставшиеся от сожжённых немцами деревень.
