Проводник объявил: в Смоленске стоянка один час. Наташа и Андрей с нетерпением ждали остановки – хотелось пройтись по перрону, размять ноги, подышать свежим воздухом. Наконец поезд остановился, и Андрей, спустившийся первым, помог сестре спрыгнуть с высокой ступеньки. Оглядываясь по сторонам, они вышли к большому недавно окрашенному зданию вокзала. Ветер раздувал платье, трепал волосы, но после вагонной духоты это радовало, хотя Наташа и понимала, что выглядит не лучшим образом. В пассажирской зале было малолюдно. Брат с сестрой искали книжный киоск: в волнениях и суматохе сборов отложенные для путешествия книги забыли упаковать и обнаружили это только в поезде. Киоск нашелся в углу залы – множество газет на всех, кажется, языках, разложенных на широком прилавке.
– А это на каком? Похоже на арабский, да? – Наташа считала, что брат знает ответ на любой вопрос.
– Это иврит, за Смоленском проходит черта оседлости. А здесь есть что выбрать, смотри: и английские, и французские, и польские…
– Ну, газеты не для меня, я лучше книги посмотрю.
Наташа резко повернулась и едва не столкнулась с высоким господином в сером легком костюме, который тоже задержался у витрины. Он галантно отступил, она принялась перебирать стопку книг, выбрала томик Тургенева и подождала, когда он в свою очередь расплатится за газеты. Мимолетный взгляд, скользнувшая вежливая улыбка – Наташа взяла брата под руку, и молодые люди вышли на перрон. Андрей – будущий архитектор – хотел показать сестре все достоинства нового вокзала. Они задержались у арки с часами, соединявшей два крыла здания; Андрей обращал Наташино внимание на белоснежную лепнину, полукруглые изгибы высоких окон, изящные чугунные колонны, поддерживающие широкий навес.
– А теперь посмотри во-о-н туда, видишь красную крепостную стену? Она тебе ничего не напоминает?
– Похожа на кремлевскую.
– Это потому, что их строил один человек – Федор Конь.
– Ой, Андрюша, ты настоящий энциклопедический словарь! – восхитилась девушка.
Они прогуливались вдоль состава до самого паровозного гудка, и когда Наташа поднималась в свой вагон, то боковым зрением увидела, что давешний незнакомец садится в соседний.
– Слава богу, вы успели, а то я начала волноваться, – встретила дочь Анна Викторовна.
Обе католические монахини, которые ехали в том же купе, осуждающе посмотрели на Наташу и вновь обратились к житиям святых Урсулы и Екатерины, которые читали с самой Москвы.
Заглянул Андрей и объявил, что у него поменялся попутчик.
– Надеюсь не храпит, как уважаемый Платон Сергеевич из Вязьмы. А вообще, дорогие дамы, не пора ли нам отужинать?
Еще в начале путешествия официанты обошли пассажиров и раздали всем желающим билетики на обслуживание в вагоне-буфете, где указывалось время обеда и ужина. Анна Викторовна отказалась от обедов в вокзальных буфетах, потому что боялась опоздать на поезд, хотя и знала, что на вокзалах кормят не в пример лучше. Наташа оказалась в вагоне-буфете впервые и с любопытством рассматривала вазы, крахмальные салфетки, и белоснежные скатерти.
– Здесь и фарфор настоящий, и приборы серебряные, – пояснила мать. – Чисто и элегантно, ничего не скажешь.
– Главное, чтобы готовили вкусно. Что у нас сегодня? – Андрей рассматривал прейс-курант. – Как обычно: ростбиф, ветчина, язык, телятина, птица и, конечно, бутерброды. А пить что будем – кофе или чай?
Пока делали заказ, Наташа разглядывала зал и пассажиров за столами: скучных дам со вчерашними прическами, отцов семейств с припухшими, помятыми лицами и капризничающих детей. Непонятно отчего, она вдруг подумала, что сейчас откроется дверь и войдет Господин в сером, и тут дверь открылась, и он на самом деле появился на пороге. Девушка мгновенно опустила глаза, но это не помешало ей проследить, как после минутной задержки он занял место за соседним столиком. Затаив дыхание, она ждала: почему-то вдруг стало очень важно услышать его голос. Он заговорил с официантом, и ожидания оправдались: голос оказался низковатым, ровным, похожим на голос отца – хороший, одним словом.
Наташе всегда нравилось наблюдать за незнакомыми людьми, она любила придумывать о них всякие истории, особенно, если человек чем-нибудь выделялся. Господин в сером вызвал много вопросов: для провинциального помещика слишком элегантно одет, едет первым классом, кольца на безымянном пальце нет, при этом уже немолодой – лет двадцать пять, не меньше – куда же он едет? Наверно, к девушке с пышными волосами и глазами в пол-лица, вроде Лины Кавальери, – открытку с изображением этой «первой красавицы мира» Наташа купила в лавке писчебумажных товаров, там лежали карточки и других красавиц, но «ослепительная Лина» соперниц не имела. Конечно, Господин в сером мог ехать только к такому «цветку на тонком стебле». В общем, складывался сюжет романтический.
– Наташенька, попробуй ветчину, что-то ты совсем ничего не ешь, – Анна Викторовна придвинула к дочери тарелку с мясной нарезкой.
– И пирожки с грибами просто объеденье, тебе точно понравятся.
Наташа улыбнулась брату, но даже когда она смотрела на него, почему-то одновременно видела аккуратно повязанный синий галстук под белым воротником рубашки и ей хотелось, чтобы этот обед подольше не кончался. Но вот и кофе допит. Мама поднялась из-за стола, нужно следовать за нею. Вставая, она не удержалась – глянула влево и тут же отвернулась, встретив прямой взгляд.
