От закопченного капонира ударила очередь. Длинная, во весь магазин. Неприцельная, в никуда. Они не обратили внимания. «Буратино», наш носатый друг, работает без осечек. Это там просто почерневший труп с выжженными глазами пытается кому-то и зачем-то доказать – что еще жив.
Руслан, впрочем, повернул туда драгуновку, – но на том все и закончилось, труп угомонился. Капитан даже не обернулся, потому что Марченко снова вышел на связь.
– Ты меня слышишь, Капитан? Еще одна попытка штурма – и мы открываем клетки. Ты понял? МЫ ОТКРЫВАЕМ КЛЕТКИ! А потом идем на прорыв.
Блефует. На испуг берет херр профессор. Клетки дистанционно не откроешь, с кодовыми замками надо возиться вручную. Ну-ну, и сколько вас после этого останется для прорыва? Сейчас там стволов десять, не больше… А объекты далеко не уйдут, не пугайте. Весь блок выстроен с таким расчетом – чтоб не ушли. Крепость, укрепления которой обращены внутрь. Но Марченко проговорился. Он не знает про группу Гнома. Не знает про туннель. Ничего не подозревает. Иначе они пошли бы на прорыв сейчас. Именно сейчас, когда наверху осталось восемь человек, включая их с Русланом. При таком периметре – прорвутся не напрягаясь. Другое дело, что далеко не уйдут. Но надо болтать, надо тянуть время…
– Послушайте, Марченко, – говорит он спокойно и доброжелательно. – Давайте не будем принимать поспешные решения. Потому что жалеть о них не придется никому – ни вам, ни нам… Некому станет жалеть. Давайте искать компромисс…
Словно в ответ на слова о компромиссе – слева, от котельной – несколько коротких очередей. Все-таки прорыв?! Нет, затихло… Просто нервы. Натянуты как струны – и у тех, и у других… Капитан продолжает:
– Давайте договариваться… Всегда можно найти приемлемый для всех вариант. Подумайте, Марченко. Поговорите с людьми. Так ли они хотят умирать?
Называя собеседника по фамилии, Капитан нарушал все инструкции. Псевдоним, всегда только псевдоним… Но сейчас это неважно, сейчас главное – как можно больше слов…
Марченко жестко рубит фразы:
– Вы знаете наши условия. Представителей власти сюда. Не меньше трех депутатов. Известных мне в лицо. Журналистов с камерами. Мы покажем все – и сдадимся. Не раньше и не позже.
Гадина… Будут тебе журналисты, будут камеры… Если бы не ты – эти тупые лбы вовек бы не догадались, что их ждет после закрытия Полигона… Черт возьми, почему молчит Гном?
* * *
Группа Гнома под землей. Девятнадцать человек. Перед ними препятствие – круглый, во всю трубу, металлический люк. Двести пятьдесят миллиметров броневой стали. Шипят два резака. Взорвать – быстрее, но люк ставили знатоки своего дела, предусмотревшие все. Они сами и ставили. Во все стороны от люка на три метра – такой же толщины броневая плита. Труба тонкая, вокруг – плывун, чуть схваченный мерзлотой. А ни один направленный взрыв все сто процентов энергии в одну сторону не пошлет. Туннель просто исчезнет, а люк останется стоять. Заряды – два длинных, похожих на гробы ящика – для другого.
Они предусмотрели все. Кроме того, что придется штурмовать собственную цитадель. Хорошо одно – этот ход не известен съехавшему Профессору и его живорезам. Никак не должен быть известен…
Резаки шипят. Группа растянулась по туннелю. Диаметр – метр шестьдесят. Не разгуляешься. Не для прогулок прокладывали – для ухода в самом крайнем случае. Случай пришел, но приходится – входить.
Гном протискивается к люку – невысокий, широченный в плечах. Квадратный. Фонарь держит в далеко отставленной левой руке – въевшаяся привычка. Будут стрелять на свет – пули пойдут мимо…
Резаки шипят. Режут не по кругу – овалом, только пройти самим и протащить заряды. И все равно – медленно, очень медленно… Белые пятна-кометы с остывающими красными хвостами еще не начали сближаться – ползут в стороны, к стенам туннеля. Хотя стен нет, потолка и пола тоже – труба.
Гном берет микрофон. Труба экранирует, передатчик в полутора километрах, на выходе из туннеля. Или на входе – это откуда смотреть. Туда змеится провод.
– Капитан, здесь Гном. Еще час. Как понял? Еще час! Тяни время, Капитан!
* * *
Капитан тянет время.
– Поймите, Марченко, я не могу решать такие вопросы. И не могу послать вертолет в Москву за депутатами… Я могу лишь гарантировать вам жизнь. Всем вам. Чистые загранпаспорта и десять тысяч подъемных на каждого. Не рублей. Деньги и документы готовы. Здесь готовы. С вас даже никто не возьмет никаких подписок. Вы можете рассказывать любые сказки. Кому угодно и где угодно, – кто вам поверит? Так или иначе, но Полигона больше не будет. Вы не опасны, Марченко… Сдавайтесь. Вам гарантируют жизнь.
Или ему показалось, или в голосе Марченко что-то дрогнуло:
– Ты лжешь, Капитан! Вы наобещаете нам что угодно, а живым не уйдет никто…
Ага… Да ты, гнида, не хочешь умирать. Вот такие гниды меньше всех хотят умирать. Тебе очень хочется, чтоб тебя переубедили, чтоб дали гарантии… Хорошо быть идеалистом и радеть за всех, – пока костлявая не взяла за горло. Может, мыслями ты и сейчас радеешь, а нутро твое дрожит, нутро подыхать не хочет…
– Какие вам нужны гарантии, Марченко? Деньги и документы здесь. Вы можете послать одного из своих – пусть посмотрит и вернется…
