Замечательная английская писательница Джейн Остин (1775–1817), основоположница «дамского романа» в лучшем его смысле, родилась в семье провинциального священника, который, впрочем, сильно отличался от многих своих коллег – имел ученую степень в Оксфордском университете и в течение некоторого времени был членом ученой корпорации одного из его колледжей. Это был умный, эрудированный человек с широким кругозором. Джордж Остин и его жена Анна, урожденная Ли, принадлежали к старинным дворянским фамилиям. Несмотря на то что они никогда не кичились своим происхождением, принадлежность семьи к родовитому дворянству обусловила круг знакомств и связей, открывая перед Остинами двери так называемых «лучших» домов графства.
Пробовать перо Джейн начала в возрасте пятнадцати лет. Сначала писала остроумные пародии на современный плохой роман, которые ее близкие называли «проказами Джейн», но тем не менее все они с интересом эти «проказы» слушали.
Свой первый роман Джейн написала в 1796– 1797 годах. Это были «Первые впечатления», увидевшие свет лишь спустя шестнадцать лет под названием «Гордость и предубеждение». Потом были «Разум и чувства», «Эмма», «Мэнсфилд-парк», «Доводы рассудка», «Нортенгерское аббатство».
Личная жизнь писательницы не сложилась, замуж она, в отличие от своих героинь, так и не вышла, хотя получила по крайней мере одно предложение руки и сердца. Умерла она от неизвестной болезни, в муках и молитвах о том, чтобы Бог послал ей и ее близким терпение.
Надо сказать, что современники Остин были не слишком высокого мнения о ее талантах и очень удивились бы, узнав, что произведения писательницы читают и два века спустя. Диккенс не подозревал о существовании Джейн Остин, высказывания о ней Шарлотты Бронте были весьма негативны. Но романы «несравненной Джейн», как назвал ее Вальтер Скотт, пользуются популярностью и в XXI веке, по ним снимаются фильмы и телесериалы с участием знаменитых актеров, и новые поколения читательниц живо интересуются судьбами прелестных барышень и блестящих кавалеров.
Sir Walter Elliot, of Kellynch Hall, in Somersetshire, was a man who, for his own amusement, never took up any book but the Baronetage[1]; there he found occupation for an idle hour[2], and consolation in a distressed one; there his faculties were roused into admiration and respect, by contemplating the limited remnant of the earliest patents; there any unwelcome sensations, arising from domestic affairs changed naturally into pity and contempt as he turned over the almost endless creations of the last century; and there, if every other leaf were powerless, he could read his own history with an interest which never failed[3]. This was the page at which the favourite volume always opened:
“ELLIOT OF KELLYNCH HALL.
“Walter Elliot, born March 1, 1760, married, July 15, 1784, Elizabeth, daughter of James Stevenson, Esq.[4]of South Park, in the county of Gloucester, by which lady (who died 1800) he has issue Elizabeth, born June 1, 1785; Anne, born August 9, 1787; a still-born son, November 5, 1789; Mary, born November 20, 1791.”
Precisely such had the paragraph originally stood from the printer’s hands; but Sir Walter had improved it by adding, for the information of himself and his family, these words, after the date of Mary’s birth: “Married, December 16, 1810, Charles, son and heir of Charles Musgrove, Esq. of Uppercross, in the county of Somerset,” and by inserting most accurately the day of the month on which he had lost his wife.
Then followed the history and rise of the ancient and respectable family, in the usual terms; how it had been first settled in Cheshire; how mentioned in Dugdale, serving the office of high sheriff, representing a borough in three successive parliaments, exertions of loyalty, and dignity of baronet, in the first year of Charles II[5], with all the Marys and Elizabeths they had married; forming altogether two handsome duodecimo pages, and concluding with the arms and motto: “Principal seat, Kellynch Hall, in the county of Somerset,” and Sir Walter’s handwriting again in this finale: – “Heir presumptive, William Walter Elliot, Esq., great-grandson of the second Sir Walter.”
Vanity was the beginning and the end of Sir Walter Elliot’s character; vanity of person and of situation. He had been remarkably handsome in his youth; and, at fifty-four, was still a very fine man. Few women could think more of their personal appearance than he did, nor could the valet of any new made lord be more delighted with the place he held in society. He considered the blessing of beauty as inferior only to the blessing of a baronetcy; and the Sir Walter Elliot, who united these gifts, was the constant object of his warmest respect and devotion.
His good looks and his rank had one fair claim on his attachment; since to them he must have owed a wife of very superior character to anything deserved by his own. Lady Elliot had been an excellent woman, sensible and amiable; whose judgement and conduct, if they might be pardoned the youthful infatuation which made her Lady Elliot, had never required indulgence
