Жюли разбудил резкий гортанный крик попугая. За окном светало, и первые лучи солнца, словно золотыми кистями, раскрашивали листву пальм, едва колышущуюся от утреннего бриза. Остров еще спал, но где-то в кронах деревьев уже перекликались птицы, их голоса сливались в спокойный утренний хор.
Она лежала, не открывая глаз, пытаясь удержать ускользающие образы прошедшего вечера: темные силуэты на закате, ее кисть, скользящая по холсту, тень мужчины на фоне мерцающей воды… его голос, обволакивающий, как шелк, и легкий аромат сигары от его пальцев, когда он взял ее за руку, помогая выйти из воды. Незнакомец, но такой, будто она знала его всю жизнь.
Жюли осторожно приоткрыла глаза и увидела его – Жана. Он сидел за письменным столом, склонившись над колодой карт, одну из которых держал перед собой, рассматривая ее сквозь лупу. Узкие тени ложились на его лицо, придавая чертам загадочность, усиливая ощущение скрытой тайны. На секунду ей захотелось просто лежать и смотреть на него, запоминая каждый штрих – резкие линии скул, расслабленные губы, длинные аккуратные пальцы, которые теперь изучали не ее, не скользили по ее коже, а касались чего-то древнего, полного символов и тайн.
Воспоминания о прошлом вечере всплывали в ее голове, как теплые волны: коктейли в баре, смех, танцы, его рука на ее талии, первый поцелуй в тени пальм… А теперь она здесь, в его номере, в его жизни – с какой-то поразительной естественностью. Она потянулась, потом, накинув халат, подошла к столу, стараясь выглядеть так, будто ее нисколько не смущает это утро и его присутствие. Ее голос прозвучал мягко, чуть хрипло:
– Что ты делаешь?
Жан медленно оторвался от карты и посмотрел на нее, в его глазах мелькнул легкий отблеск интриги. Он улыбнулся так, словно ждал ее вопроса.
– Пытаюсь понять послание, – ответил он спокойно, но с намеком на тайну. – Это не просто карта. Она из старой колоды под названием «Пигмалион», почти реликвия. Говорят, такие карты ведут нас, если мы умеем читать их знаки.
Жюли наклонилась вперед, разглядывая тонкие выцветшие линии на бумаге. Символы, узоры – они напоминали ей иероглифы или древние письмена, неясные, словно из другого мира. Что-то похожее на Таро, но гораздо более архаичное.
– Ты что, ищешь сокровища? – усмехнулась она, делая вид, что не воспринимает его всерьез, хотя на самом деле ее захватил интерес.
Жан откинулся на спинку стула, не сводя с нее глаз.
– Возможно, – сказал он загадочно. – А может, просто пытаюсь понять, куда приведет этот путь. Мы все что-то ищем, не так ли?
Слова повисли в воздухе, и Жюли почувствовала, как у нее по коже пробежали мурашки. Казалось, что его слова были обращены не только к карте, но и к ней.
– Ты серьезно? – снова усмехнулась она, но ее голос выдал неподдельное любопытство. – Ты правда веришь, что эта карта может что-то рассказать?
Жан посмотрел на нее долгим взглядом, изучающе, как будто она сама была частью карты, ее символом.
– А ты не веришь? – тихо спросил он, приподняв одну бровь. – В этих картах зашифрованы вопросы. И ответы. Иногда их видишь только тогда, когда к этому готов. Хочешь, выбери одну из них.
Жюли прикусила губу, задумчиво разглядывая карты. Изображенные символы манили ее, притягивали, как потаенная дверь, скрытая в полумраке. Она села на стул рядом с Жаном, взяла одну из карт со стола и зажала ее между ладонями, чувствуя легкое тепло от истертой бумаги. Ощущение тайн, скрытых в этих знаках, казалось, завораживало ее, как если бы сами линии на карте начинали двигаться.
Сначала ее подчинил себе едва слышный шум, похожий на звук далекого моря, будто она прижала к уху большую раковину. Потом сознание стало проваливаться в полусон, и она, слегка покачиваясь, заговорила ровным, чуть отстраненным голосом. Жан, не отдавая себе отчета, торопливо включил диктофон.
Прошло немного времени. Жюли вздрогнула, как будто ее обдало ледяным ветром. Она медленно открыла глаза, их голубой цвет потускнел, а взгляд был растерянный, словно она только что вернулась из иного мира.
Жан наблюдал за ней с тревогой, крепко сжимая диктофон.
– Жюли? – осторожно спросил он, наклоняясь к ней. Она молчала, а потом посмотрела на карту в своей руке, словно не понимала, как она туда попала.
– Что… что это было? – ее голос звучал глухо, как если бы слова с трудом проходили через горло.
Жан едва заметно улыбнулся, но в его глазах мелькнула тень напряжения, которую он старался скрыть.
– Я и сам хотел бы узнать, – произнес он ровно, стараясь не выдать своего волнения. – Ты говорила о Марии, о каком-то эликсире… Ты точно ничего не помнишь?
Жюли снова посмотрела на карту. На ней был изображен белый ангел, треснувшая чаша с вином, капли которого смешивались с каплями крови из сердца. Надпись на латыни, выгравированная внизу, казалась странно знакомой, как будто она видела ее раньше, но не могла вспомнить, где именно.
– Super Omnia Custodi… Quia ex ipsis vita procedit, – медленно прочитала она. – Кажется, это лишь фрагмент. – Она закрыла глаза и неожиданно для самой себя громко произнесла: –
