Фотосессия в пустыне оказалась сущим адом.
Жара, десятисантиметровые каблуки увязают в песке, да еще какая-то гадость ужалила Эбби в плечо. Гримеры замазали след укуса, но он адски чесался под толстым слоем грима.
В довершение всего у них сломался внедорожник. Эбби должна была уехать первой машиной, вместе с ассистентом фотографа, но влюбленная в него молоденькая стилистка сделала все, чтобы занять ее место.
И вот теперь Эбби Форстер, жертва чужой любви, сидит в раскаленном автомобиле черт знает где, снаружи вопят товарищи по несчастью, а рядом храпит Роб, для которого эта поломка – всего лишь прекрасный повод вздремнуть. Он полдня гонял ее на каблуках по барханам под палящим солнцем, чтобы получить один-единственный кадр, который счел бы достойным своей славы, а теперь он спокойно спит! И храпит! Громко!
Прежде чем заснуть, Роб уверил ее, что за ними приедут очень быстро, но, кажется, его оптимизм был безосновательным.
Что, если они застряли здесь надолго?
Эбби полезла в свою огромную сумку в поисках бутылки с водой. За свою недолгую карьеру модели она объездила полмира, но так и не научилась путешествовать налегке. Бабушка учила ее, что всегда надо быть предусмотрительной. Жалко, что это качество отказало самой бабушке при встрече с мошенником, которому она доверила все свои сбережения. В памяти Эбби всплыла обезоруживающая открытая улыбка Грега, и ее опять накрыла волна презрения к себе и удушающего чувства вины. Это из-за нее дедушка с бабушкой лишились всех своих денег. Они приняли это стойко и ни словом ее не попрекнули, но она понимала, какой это был удар для них.
Если бы она не была такой дурой, не позволила Грегу вскружить ей голову, не привезла бы его домой, ее старики не лишились бы всего, ради чего так тяжело работали всю жизнь.
К горлу подкатил комок, но Эбби решительно встряхнула головой. Слезами горю не поможешь. Ей нужен план. И он у нее есть.
Эбби невольно сжала губы и вздернула подбородок.
Она будет браться за любую работу, которая только подвернется, не будет отказываться ни от чего (кроме фотосессий в нижнем белье, конечно). И тогда, по ее расчетам, уже через восемнадцать месяцев она сможет выкупить бунгало, которое дедушка и бабушка потеряли из-за нее, из-за ее доверчивости и из-за этого подонка Грега. Она привела его в дом, сказала, что ему можно верить, а он обобрал их и исчез. А чтобы доконать ее, прислал по имейлу фото с подписью «Ты не в моем вкусе». На фото он целовался с другим мужчиной, так что подпись была излишней.
Теперь стали понятны все его разговоры, что он уважает ее невинность и не хочет ее торопить.
Хватит травить душу. Эбби достала из бокового кармана влажные салфетки и стала стирать с лица макияж пополам с песком.
Даже салфетки были теплыми, и она с тоской думала о прохладном душе и холодном пиве, до которых она явно еще не скоро доберется.
Дверь машины открылась, один из мужчин, кричавших снаружи, сунулся в машину и стал терзать приборную доску.
– А ты что тут сидишь? Мы там уже несколько часов с мотором мучимся.
По ее подсчетам, прошло всего десять минут.
– Ты бы еще сказал – несколько дней.
Но ей не хотелось спорить. Укус на руке горел и начал отекать. Она осторожно подняла рукав блузки. На ней все еще была одежда для съемок – шелковая блузка и микрошорты. Кто придумал снимать рекламу шампуня в пустыне? Наверное, предполагалось показать, что с этим шампунем даже среди барханов у любой девушки будут свежие и блестящие волосы. Волосы – может быть, но вот песка девушка наглотается, это точно, и еще ее покусают.
Эбби выглянула из машины. Ситуация была не очень обнадеживающей. Из двигателя шел дым, а двое мужчин, колдовавших над ним, опять начали спорить.
Она пнула Роба ногой. Ох, повезло ему, что она уже поменяла роскошные босоножки на каблуках-стилетах на обычные сланцы.
– Пошли, посмотрим, чем можно помочь. По крайней мере, не дадим им убить друг друга.
Она достала из сумки легкий шарф и стянула на затылке влажные от пота волосы. Роскошные голливудские локоны, над которыми не меньше часа колдовала стилистка, превратились в не особо удачный кривой конский хвост.
Роб открыл один глаз, кивнул и снова захрапел.
Снаружи было… не скажешь, конечно, «прохладнее», но все ж таки не так похоже на пароварку.
– Как дела, парни? – спросила Эбби по возможности бодро.
Ей никто не ответил.
Она уже работала с Джезом (он ставил свет на фотосессиях) и знала, что он всегда был готов пошутить, чтобы разрядить напряжение на съемочной площадке. Но сейчас чувство юмора оставило и его.
Хмурый, весь в поту, он копался в моторе, потом выпрямился и захлопнул крышку капота.
– Безнадежно. Я не понимаю, в чем проблема, и не знаю, как его починить. Если у кого-то есть идеи – милости прошу.
Джез стоял и грыз ногти, вид у него был настолько растерянный и беспомощный, прямо как у ребенка, что толстый техник, оравший на него минуту назад, тоже притих.
– Успокойся, Джез. Как только они поймут, что мы не приехали, сразу же пришлют за нами кого-то, – ободряюще сказала Эбби, стараясь не замечать, что солнце садится и вокруг становится все темнее.
