*Вам удобно? Комфортно? Не холодно? Нормально.
Вкрадчиво проговорила маленькая девочка, глядя сквозь венецианскую маску.
*Решили убить время? Уб-бить?..
Внезапно маска повернулась к ней, и девочка задумчиво, даже как-то отстраненно, произнесла:
*Жила-была одна ма-аленькая собачка. И была она такая маленькая, что у нее развился комплекс. И решила она поговорить со своим одиночеством, ведь больше не с кем, а почему бы мне с ней не поговорить?..
Вдруг она отшвырнула от себя маску и заорала:
*Меня много! Я с каждым из вас! Иногда в темной пустой комнате я сверлю взглядом ваш затылок, и вам не по себе. Это я пугаю вашего ребенка по ночам. Я натравливаю алкоголика с топором на вашу жизнь!
Маска каким-то чудом снова оказалась у нее в руках, и девочка, глядя в ее прорези как в глаза собеседника, тихо-тихо проговорила:
*Я ей кое-что сказала. Тогда эта ма-аленькая собачка покурила и выпила. Ей стало весело. Решила она поговорить с этим весело. А почему бы мне с ней не поговорить?
Снова забыв про маску, девочка рассмеялась, и крохотные черепа в ее волосах, уложенных шутовским колпаком, ответили радостным перезвоном:
*Я – волна мурашек по коже от обыденности, когда вам кажется, что вы…
И медленно, заунывно.
*В городе шагающих в ногу, мыслящих в ногу одинаковых человечков…
И снова девочка обратилась к маске:
*И я поговорила с собачкой. И она попробовала святой травы. Ей стало интересно, и захотела она поговорить с этим интересно.
Девочка захохотала. Осеклась. И продолжила с ноткой угрозы в голосе:
*Вот и мне интересно. Я – остановка… вашего сердца! Я – обида вашего ребенка, когда он мысленно откручивает вам голову и тихо ненавидит… Ну не дали ему посмотреть телевизор!.. Я – желание взрослого мужчины… катающего по столу пачку сигарет… купить себе танк!.. игрушечный!.. на батарейках!.. Я – дитя, с любопытством наблюдающее за агонией котенка, попавшего под машину…
И вдруг заорала в полном экстазе от себя самой.
*Я ВЫКИДЫШ ВАШЕГО БОЛЬНОГО ВООБРАЖЕНИЯ!!!!!!!!
Часть первая
Ты слышишь, как сердце стучится?
Сердце билось так часто, что пульс напоминал барабанную дробь.
– Ну, готовы? – спросил Бриг. Он стоял справа от Ольги, а Ган – слева. Оба держали ее за руки. А под ногами у них был карниз крыши над девятиэтажной пропастью.
– Раз… Два… Три… Прыгнули! – выкрикнул Бриг.
И Ольга прыгнула.
На секунду она ощутила эйфорию и ужас от свободного полета. И в тот же миг – рывок вверх, сильные мужские пальцы на ладонях и запястьях, твердость и реальность опоры под ногами и пренебрежительное удивление в голосе Брига:
– Ты что, дура?… Я же пошутил!
…В этот поход собирались долго. Дня два. ЧП с Германом все составляли какие-то запутанные списки необходимых вещей, пока остальным это не надоело. Плюнув на списки и решив, что самое необходимое в походе – портвейн, спички и гитара, покидали в рюкзаки алкоголь и назначили день.
Когда Джеки подошла, на крыше собралась к тому времени уже большая и разномастная компания. Народ, свалив в кучу все рюкзаки, развлекался, как мог: кто-то уже успел откупорить бутылку портвейна и томил народ, загибая какой-то невероятный тост, кто-то бренчал на гитаре, кто-то вел богословские беседы вперемешку с непотребными анекдотами. Джеки у кого-то поинтересовалась:
– А где Ольга?
– С Бригом! – был лаконичный ответ. Брига Джеки еще не знала. Любопытно ей стало, чего уж говорить – про этого человека на крыше слагались легенды. Она нашла их за лифтовой шахтой – Ольгу, Гана, Дона и незнакомого парнишку. Поздоровалась с товарищами и протянула незнакомцу руку.
– Джеки.
– Так это ты Джеки?! – обрадовался он. – А я Бриг.
Тогда она подняла на него глаза. Он сиял ей такой обаятельной детской улыбкой, которая вкупе с трехдневной щетиной придавала ему необъяснимый шарм. «Красивый», – решила Джеки.
…Место для стоянки нашли сразу, стоило только миновать луг с непонятно как попавшим на него проржавевшим баржевым буксиром, да и небольшой лесок. За леском оказалась протока с крутым глинистым обрывом и берегом, заросшим травой и кустами. Тут же на берегу развернулась бурная деятельность: народ собирал дрова и организовывал костер, радостно ставил палатку, накрывал импровизированный стол, а некоторые уже успели опробовать и одобрить воду в протоке. Когда все было готово, все налетели на угощение. Кружек, само собой, не хватало, и портвейн пили прямо из бутылок. Это обстоятельство ровным счетом никого не смущало, даже, наоборот, прибавляло веселья: в принципе, дело такое было вполне привычным. Ган и Юна уже успели сцепиться в шутливой дуэльной схватке на вилках; спустя минуту Юна, чувствуя свое поражение, смеялась:
– Ах так? Тогда я тебе нос откушу! Ты меня знаешь, я такая, я могу!
Дон – он был любителем таких тем – затеял спор о параллельных мирах, вскоре спор разросся и захватил почти всю компанию. Кто-то авторитетно высказывал мнение специалистов, кто-то приводил какие-то факты против, кто-то упрямо повторял одну и ту же фразу, а остальные просто орали за компанию. Бриг молча и с усмешечкой наблюдал за каждым. В какую-то долю секунды он перехватил взгляд Джеки; безмолвно встал, обошел орущую и гогочущую толпу и присел рядом с ней. Она, не удивившись, просто подвинулась, освобождая ему местечко рядом с собой.
