Темно. Очень темно. Я иду по длинному, пустому коридору к еле заметному свечению впереди. В голове вакуум, словно её набили мягкой ватой. Свет становится ярче. Ярче. Ярче! Я зажмуриваюсь, глаза режет, выжимая слёзы. Сквозь толщу ваты еле пробивается раздражающий звук. Пип. Пи-и-и-п. Пип. Медленно поворачиваю голову на звук. Каждое движение даётся с трудом, будто к затылку привязан огромный булыжник. Приоткрываю глаза, тут же сощурив их – слишком много света. Слишком много белого. Всё вокруг белое. Неожиданно из белого тумана выплывает мужское лицо в больших круглых очках с диоптриями.
– Позови Макса, – говорит он кому-то за своей спиной. – Она проснулась.
В моей руке катетер – не сразу заметила. Попыталась пошевелиться, но тело отреагировало слабо, выдавая хаотичные рывки вместо нужного мне движения.
– Тише, тише, не всё сразу, – улыбнулся мужчина в очках, прижимая меня к кровати. Светловолосый, с холодными серо-голубыми глазами, но при этом добрым взглядом. – Как себя чувствуете? Говорить можете?
Я кивнула, беззвучно шевеля пересохшими губами и выдавая сиплые звуки, мало похожие на слова. Он поднёс стакан воды, я жадно сделала глоток и закашлялась. Кровать пришла в движение, секция под головой чуть поднялась – так действительно удобнее.
– Где я? – прошептала еле слышно, губы с трудом разомкнулись, язык будто отморожен.
– Клиника Максвелла Ридли «Беллатрикс». Точнее – научно-исследовательский центр, – пояснил мужчина. – Я – доктор Гаусс.
– Хаус? – я издала истеричный смешок.
– Юрген Гаусс, – он усмехнулся. – Можете назвать своё имя?
Я сдвинула брови. Имя. Как меня зовут? В голове пустота. Словно я попала в огромное здание со множеством комнат и дверей, и ни одна из них не открывается. А мне очень нужно узнать, что там, за дверью. Я лихорадочно дёргаю ручку, чуть не вырывая её с мясом и падаю в открывшееся пространство. Но там ничего нет. Комната пуста.
– Не помню. – На глазах выступили слёзы, я отвернулась от мистера Гаусса, встретив взглядом белоснежную стену.
– Ничего, ничего, память вернётся, – он успокаивающе похлопал меня по плечу.
– Что со мной случилось?
– Вас сбила машина на пересечении Юнион стрит и Милтон авеню. Водитель скрылся с места происшествия. Вам повезло, что мистер Ридли оказался свидетелем аварии и сразу же доставил вас в центр. У нас самые передовые технологии в стране, – он снова улыбнулся и добавил: – Полиция расследует дело, думаю, скоро найдётся кто-нибудь из родственников.
Я закрыла глаза, чтобы снова покопаться в своей голове. Родственники. Кто-то должен меня искать. Если увижу, то вспомню. А пока моё прошлое – белый лист. Ничего, даже самого незначительного, в голове не всплывало. Я шумно вдохнула воздух, пытаясь удержать слёзы. Услышав торопливые шаги, повернула голову в сторону двери. Глаза уже привыкли к ослепительно белому цвету стен и потолка больничной палаты. В отворившуюся дверь стремительно вбежал молодой мужчина в мешковатом свитере неопределённого цвета, тёмно-синих джинсах и накинутом на плечи белом халате. Увидев меня, он чуть запнулся и остался стоять в паре футов от кровати, нервно поправляя очки на носу.
– Здравствуйте! Рад, что вы пришли в себя, – он улыбнулся правым уголком рта, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Протянул мне руку: – Максвелл Ридли.
Я пожала её свободной от катетера рукой. Максвелл Ридли больше походил на бомжа, чем на владельца медицинского учреждения. От моего взгляда он растерялся, как мальчишка, и суетливо потирал руки, не зная, куда их деть. Каштановые волосы чуть свисали на лицо, частично скрывая правую сторону.
– Я не помню своего имени. Вообще ничего не помню, – я закусила губу, чтобы не разреветься.
– Это временно. Мы поработаем над этим, – он разнервничался ещё больше, от чего начал немного заикаться. – Вы поправитесь. Обещаю.
Я кивнула. Слёзы всё-таки побежали по щекам, он смущённо отвернулся. Голос приятный, абсолютно не соответствует его виду: низковатый с небольшой хрипотцой, возможно, от волнения, и приятно обволакивающий. Внушающий спокойствие.
Он вышел из палаты, доктор, устанавливая капельницу, подмигнул мне:
– Гений (кивок в сторону двери). Чудной немного, да?
– Есть такое, – я не смогла удержаться от улыбки.
– Сутками сидел возле вас. Книжки читал.
Почему-то от этого приятно растеклось тепло по телу. Случайный прохожий спас мне жизнь и ждал, когда я очнусь. В наше время такое случается нечасто. В наше время… Я напряглась так, что чуть заломило голову:
– Какой сейчас год?
– 2036-й, – тут же отозвался доктор Гаусс, – 14 мая. Птицы вовсю щебечут. Хотите, окно открою?
Я устало кивнула. Дата ни о чём мне не говорила.
Приходили из полиции – обрадовать нечем: ни идентификатора, ни кошелька, ни коммутатора при мне не нашли. При ударе сумка улетела в траву и, вероятно, прежде, чем её обнаружили, кто-то успел поживиться.
– Чип не установлен, – вздохнул полицейский. – Придётся пробивать по всем базам.
Во второй половине дня я занималась с физиотерапевтом. Это робот, одна из моделей андроидов. Их разрабатывают в «Беллатрикс», с ними даже можно поболтать, так что Дора – так она представилась, неплохо скрашивала моё одиночество. Мистер Ридли тоже заглядывал. Ненадолго. Мне показалось, он плохо контактирует с людьми, постоянно смущается и с трудом подбирает слова. Жаль, с ним очень интересно общаться. Сегодня принёс мне док-станцию.
