Глава 1
– Привет. – Взгляд мужа пристальный.
Сконцентрировав его на моем лице, Вадим складывает на груди руки.
За его спиной капот черного «Мерседеса», и фары подсвечивают висящую в воздухе осеннюю морось.
– Привет, – отвечаю, передернув плечами.
На мне коктейльное платье и плед, который одолжила в гардеробе ресторана, перед которым мы с Вадимом находимся. Там, внутри, празднует тридцатилетний юбилей моя приятельница, и я покинула заведение, потому что Вадим попросил уделить ему минуту.
Оценив невольную дрожь моих плеч, он тянется к молнии на своей парке, но я вскидываю ладонь и прошу:
– Не надо. Давай просто закончим поскорее. Чего тебе надо, Балашов?
Изобразив на губах скупую невеселую улыбку, он возвращает руки в карманы парки и сообщает:
– Поговорить. По-моему, мы оба созрели для разговора, нет?
– Я сейчас занята, – киваю на панорамные окна, за которыми даже отсюда видно – чертов праздник в самом разгаре.
– Карина, – говорит с нажимом. – Нам нужно поговорить. Ты от меня бегаешь. Что за ребячество? Чем мы занимаемся?
– Мы разводимся, – напоминаю.
Это слово царапает горло. Каждый раз, произнося его вслух, я испытываю страх, панику и путаницу в мыслях.
Я стала женой бизнесмена Вадима Балашова семь лет назад. Мне было двадцать два, а ему – двадцать семь. Он был взрослым, успешным, красивым. Высокий брюнет с невероятными голубыми глазами. Я влюбилась, другого было не дано. Мои родители были безмерно счастливы отдать меня за своего надежного бизнес-партнера, его семья радовалась тому, что он наконец остепенился. Все были на седьмом небе.
Судя по всему, все, кроме него самого.
Иначе теперь, спустя семь лет, я бы не застала его в гостиничном номере в компании какой-то двадцатилетней девки.
Я подала на развод.
Наплевав на скандал, который нас ждет. На его просьбы поговорить, на здравый смысл. На давление его родителей и моих, которое, уверена, не за горами. Как только все вокруг узнают…
Я горела злостью, обидой. Ведь ее, в отличие от меня, он трахал на полную катушку. Иначе в том номере на развороченной постели она бы не выглядела так, будто побывала под асфальтоукладчиком.
Со мной же он всегда обращался до тошноты уважительно.
– Твое решение поспешное, – чеканит он. – Я не хочу развода. Я… признаю свою вину. Я совершил ошибку. У нас семья. Каждая семья проходит через кризис, у нас он тоже случился. Я готов… обратиться к семейному психологу, готов приложить усилия, чтобы мы выкарабкались из этой ситуации. Хотя бы ради Сабины.
Имя нашей дочери, слетевшее с его губ, вгоняет меня в очередной раздрай! Каждое его слово вгоняет. Снова проклятые сомнения. Правильность и неправильность. Кризис. Наша дочь росла в окружении любви и заботы, и ее пятилетний мозг не мог уловить того самого кризиса, который подкрадывался в течение этого года.
Мое решение было слепым, аффективным. Но когда красный туман перед глазами рассеялся, я отказалась забирать свое заявление назад. Каждый раз, когда нутро вопило о здравом смысле, я вспоминала своего мужа в обмотанном вокруг бедер полотенце на пороге того гостиничного номера…
Ошарашенного, шокированного не меньше меня самой.
Меня колотит уже не от ветра, а от гнева. От него и голос дерганый, когда говорю:
– Ты должен был подумать о ней до того, как снимать штаны.
– Это моя ошибка, – повторяет он. – Прямо сейчас мы можем пойти куда-нибудь и поговорить? Как взрослые люди.
– Как взрослые люди?! – взрываюсь. – Кризис?! Ладно, но я ни разу в жизни не представляла на твоем месте другого мужчину! А ты завел любовницу! И знаешь что? Я не хочу, чтобы ты до меня дотрагивался. Я вообще не хочу тебя видеть!
Он сжимает зубы и смотрит в сторону. Его крепкая фигура напряжена, и меня это устраивает.
Сердце стучит в горле. Я снова на взводе.
Я даже не знаю, от чего беснуется моя душа – от боли или от дикой злости. Ведь ни разу… ни разу с тех пор, как мы вляпались в этот кризис, мой муж не сказал мне того, чего я годами хотела от него услышать. О том, что любит…
Он меня не любит.
Я поняла это еще в первый год нашей супружеской жизни. Трахает, да. Преподносит друзьям, партнерам, своим родителям? Да. Он хотел ребенка и получил его. Хотел статус семейного человека. Хотел расширить бизнес за счет моей семьи, и этого он тоже добился. Но он никогда не был моим. Не так, как я, наивная двадцатидвухлетняя девчонка, мечтала…
Теперь мне двадцать девять, и внутри у меня гребаный комплекс неполноценности, ведь я не знаю, что делала не так и почему Вадим Балашов, черт его дери, не смог меня полюбить!
Проведя по лицу ладонью, он стирает с него осеннюю морось. Усталым голосом произносит:
– Я не рассчитывал на то, что у нас этот разговор получится с первого раза.
– Если ты закончил говорить, то я пойду, – бросаю ему. – Холодно.
Он смеряет меня тяжелым взглядом. Туфли на шпильках, прическу – мои дешевые попытки почувствовать себя привлекательной. И шмотки – это не то, чем бы я могла его удивить. Такой он видел меня сотни раз, но это не помешало ему разворотить постель гостиничного номера в компании долбаной студентки.
– Мы не закончили, – говорит он. – Но, если тебе нужно время, я подожду.
