Лиде было 14 лет, когда ей начал сниться прадед. Конечно, сначала она не знала, что это он. Когда он в первый раз пришёл к ней во сне, то молча стоял, глядя на неё. И его силуэт был неясным и далёким. Каждый раз он стоял вдалеке и молча смотрел. Лида не понимала, что ему надо, этому далёкому и неясному солдату с тревожными глазами. Его образ и выражение глаз напоминали кого-то девочке. Она тянула к нему руку, но не могла до него дотянуться. Когда она в первый раз пошевелилась во сне и подняла руку в сторону его не четкого облика, он заколыхался и исчез. Как будто растворился в том тумане, что окружал его. И её удивляло, что она может контролировать себя во сне. Обычно, когда ей что-то снилось, она не влияла на происходящее. А здесь, в этих снах, она отдавала себе отчёт. Она могла контролировать свои действия. И после этих снов она чувствовала, что что-то должна сделать. И постепенно Лида стала замечать, как меняются сны, как меняется этот солдат. Он стал постепенно приближаться к ней. Его образ становился более четким, как бы прорисованным. Как будто невидимый художник рисовал картину и с каждым штрихом становилось все больше деталей, придающих жизнь и очертания картине. Когда он стал почти осязаемым во сне, Лида могла различить его лицо. Темные волосы шапкой, глаза, с чуть опущенными уголками глаз, грустные глаза, как потом назвала их Лида, и пышные усы. И форма. Форма солдатская, чисто выглаженная. Он стоял по колено в воде, а вокруг туман. И тишина. Хоть теперь он был ближе, он все равно молчал и не шевелился. Просто смотрел своими грустными глазами. Но в его взгляде читалась боль. И что-то ещё, что в силу своего возраста было непонятно Лиде. За завтраком она рассказала об этом маме.
– Мам, мне снится один солдат…– начала девочка и замолчала, не зная, как мама воспримет это.
– Какой солдат? Расскажи поподробнее, – мама заинтересованно посмотрела на Лиду.
– Ну…он такой высокий, у него пышные усы. И форма такая…не сейчашняя, а как в фильмах военных показывают.
– И что он делает, этот солдат? – мама пристально глянула на девочку и опустила взгляд в стол, внимательно слушая свою дочь.
– Ничего. В том то и дело! Просто стоит, в воде, вокруг туман и тишина. Знаешь, такая…звенящая. Но глаза…столько грусти в них.
Мама вышла из-за стола, чем удивила Лиду, и скрылась в комнате. Там, пошумев немного чем-то, она появилась на кухне, неся в руках фотоальбом. Она начала листать старые страницы.
– Ого! – воскликнула девочка, – я не видела такой фотоальбом раньше! Где ты его взяла? – Лида протянула руку и дотронулась до альбома.
– Погоди, – мама листала страницы, на которых были размещены чёрно-белые снимки, – а, вот! Он? – мама раскрыла страницу, показывая дочери, на которой был один снимок дурного качества, но всё же было понятно, что он. На нём, высокий молодой мужчина, с шапкой темных волос и пышными усами, смеясь глядел в объектив много лет тому назад. В военной форме.
– Ддаа…– дрожащим голосом ответила Лида.
– Это не просто солдат Лида. Это твой прапрадед. Александр Дмитриевич Прилепин. Старший лейтенант, между прочим. А фотоальбом ты не видела, потому что только вчера я принесла его из дома бабушки. Он лежал на чердаке. Семейная реликвия и память. Он пропал в 1943, под Прохоровкой или где-то в том районе, насколько я помню. С тех пор о нем ничего не известно. По крайне мере так рассказывала моя бабушка. Всё, что я помню. В детстве я любила разглядывать эти фотографии. От него осталась только фотокарточка. Всё-таки столько лет прошло. Хотя… надо поискать в доме бабушки, вроде там письма оставались. Если моль не поела или мыши.
– Но почему он пришёл именно ко мне? – Потому что у вас одинаковый день рождения, Лида. – Что? – удивилась девочка. – Да, он родился 25 ноября 1919, а ты… – 25 ноября 1991, – продолжила Лида за маму, – прямо мистика.
– Думаю, ничего мистического, Лида. Просто, видимо, какая-то связь, – замолчала мама. Но потом продолжила, – я не знаю, как это назвать. Но будь внимательнее, главное, не иди за ним. Если позовёт.
– Почему? – удивилась Лида.
– Ну, просто не стоит, – мама мягко улыбнулась, отложила фотоальбом в сторону и кивнув дочке на остывшую яичницу продолжила завтрак.
После школы Лида, пообедав и сделав уроки, прилегла отдохнуть. День выдался суматошный, был конец учебного года, сдавали учебники, устраивались классные часы. Уютно положив ладошку под щеку, Лида удобно устроилась на диване и сразу уснула. Голос во сне, почему-то похожий на дедушкин, звал её. Так тихо-тихо, почти шёпотом. "Лида…Лида…" Она не видела кто зовёт, только слышала голос и негромкий шум реки. Затем появилось пятно, светлое пятно и что-то поблескивало в этом пятне, мерцало. Оно становилось ближе и ближе, расширялось и наползало. "Где ты?" – Лида поворачивалась на месте, ноги её по щиколотку были в какой-то мяше. " Я здесь! Найди меня!" Так громко было сказано, что Лидо вздрогнула и хотела двинуться назад, но ноги могли двигаться только вперёд. Совсем не контролируя их, она цеплялась за тут же появившиеся откуда-то ветки, а ноги, шаг за шагом несли её к голосу. И вдруг её собственные ноги так резко остановились, что она от неожиданности упала на колени. Чья-то рука справа подхватила её и поставила на место. Резко обернувшись, Лида увидела рядом того самого солдата. Своего прадеда. Он молчал. Его глаза были по-прежнему тревожны.
