– Я не понял, что, так и не удалось ничего найти? Вы что там делали? Я что, зря деньги давал вам на все расходы? – кричал в трубку телефона разъяренный босс.
– Я… Нет. Что вы. Мы перекопали весь остров. Пусто. Нигде в местах, указанных на карте, ничего нет, – сказал Андрей.
Андрей Петрович Зотов в прошлом был прорабом на строительстве жилых домов в Подмосковье и после смертельного ЧП на объекте случайно (а может, и нет) избежал при помощи босса наказания. Босс предложил ему работу, и Андрей Петрович стал работать на его предприятии.
Он говорил и заикался, нервничая, это у него после ЧП, понимая, что сказанное им могут в любой момент проверить. Но в том, что они все сделали и он говорит правду, Андрей не сомневался.
– Ты точно проверил все указанные на карте места? – продолжал задавать вопросы босс.
Босс – Виктор Сергеевич Меркулов, один из влиятельных акционеров банка «Рассвет». Это был расчетливый, очень прижимистый и жадный человек. Он получил от своего компаньона Паршева Геннадия Витальевича в счет возврата долгов карту трехсотлетней давности. Он взял карту в надежде, что там действительно что-то есть… На плане были указаны места возможного местонахождения спрятанного пиратом клада. Он изучал карту, несколько раз просматривая ее, и, собрав команду, отправил на поиски клада.
– Все до единого. Несколько раз пересчитал метраж. Все точно. Копали на два метра вглубь. Пусто. А может, это пустышка? – сказал Андрей и замолчал, ожидая реакции босса.
Он знал крутой нрав босса. Перечить ему… себе дороже… И поэтому ждал его решения.
– Вышли-ка мне карту. Я сам посмотрю.
– Высылаю. Ловите. На карте нет ни одной цифры. Мы мерили по масштабу. Может, вы чего-то увидите, – тихим голосом сказал Андрей.
Он знал, что у босса свое видение, что в строительных вопросах – ноль. Но показывать это…
Выслал и ждал решения босса. Сам в сотый раз всматривался в карту. Не пропустил ли чего.
– Погоди. Я смотрю карту, – сказал босс.
Пересмотрев в многократном увеличении, не найдя ни единой цифры, убедившись в правдивости сказанного, сказал:
– Неужели эта сволочь Паршев, дал мне пустышку. Я же с него все взыщу.
Немного помолчав, спросил:
– Ты мне точно фото с подлинника выслал? И правда, ни одной цифры. А как же проверить? Это что за туфта? А куда ты смотрел, когда собирался ехать? Что, сразу не видел? И что теперь? Бросать?
Он сидел и размышлял над сложившейся ситуацией. «Столько вложено денег. И что теперь… Все впустую? А кто мне их вернет. С Паршина как с гуся вода… Он пуст, брать нечего. Что? Что делать? Думай не думай, а что-то надо решать».
– Я не знаю. Решайте. Мне – как скажете. Скажете еще искать – так будем копать. Только где?
– Да, видимо, лоханулись. Завязывайте. Мы здесь будем разбираться. Выезжайте. Все, – и босс отключил телефон.
***
Он, Вениамин Эдуардович Бурданский, еврей по национальности (и мама, и папа были евреи), без проблем переехал на постоянное место жительства в Израиль. Переехал уже в пенсионном возрасте и получал от государства пособие по старости. На жизнь хватало. Особых требований у него не было. В развлечениях и пиршествах он не нуждался… Возраст уже не тот… Так и жил, если бы…
Сидя на диване в съемной квартире в городе Ашдоде на юге страны, он смотрел телевизор, не слушая, о чем говорят и что рассказывают в программе. Все его мысли были о том, правильно ли он поступил, приехав жить в Израиль. Да, на мелочь и еду вроде хватает с того пособия, которое выделяет государство репатриантам. Чтобы помочь в учебе дочери, высылать деньги на оплату обучения в институте, он пошел работать. Работал не по специальности. Работал через нанимателя на подсобных работах. Приходилось делать все: и тяжести таскать, и полы убирать, и мусор выносить. Все приходилось делать. А что он мог еще, если не знал языка.
Приехав в страну, он решил выучить язык. Пошел на курсы в ульпан для изучения языка. Учил. Но… Как-то не получалось. Вроде учит… А ничего не запоминается. Ходил честно, как в школу, два месяца. А когда понял, что это безнадежно, – бросил.
Работая, общаясь на работе и в быту с местными жителями, слушая их разговоры, начал запоминать слова, вспоминая пройденный материал на учебе. Понемногу стал говорить. Вроде получается. Но для работы по специальности этого мало. Надо уметь писать и читать. А это… Вот и приходится ему на старости лет батрачить.
Жил он один… Жена не захотела с ним переезжать. В России оставались дети и мама… А у него не было выхода. Болезни замучили. Постоянное лежание на лечении в больницах угнетало его. Эти диагнозы – инсульт, – которые ставили ему врачи каждый раз, как ему становилось плохо, эти лечения непонятно от чего не приносили облегчения. Да и давление скакало, не давая нормально жить.
Единственной радостью в его жизни была рыбалка. Он с удовольствием ездил на речку ловить рыбу. Там он отдыхал и телом, и душой. Рыбы он ловил всегда много, но чтобы не кричала жена – а она не любила чистить рыбу и поэтому, когда он возвращался с уловом и нечищенной рыбой, устраивала скандал, – приходилось по окончании лова чистить и мыть рыбу. Сидеть на корточках он не мог. Сильно болели ноги. Но выбора не было. Вот и приходилось ему с ножом в руках, вытирая тыльной стороной кисти скупые мужские слезы, которые сами катились по его щекам от боли, сидеть и чистить рыбу.
