Лиска, как всегда, была великолепна. Он шумно открыла входную дверь, привлекая к себе внимание, изящно перекинула чемодан через порог подъезда, закурила и направилась к машине.
Сегодня она была мягком кашемировом пальто чуть короче кожаной мини-юбки. Блузка сверху расстёгнута на три пуговицы. Красная сумка-клатч тон в тон с ботильонами на шпильках и чемоданом.
Лёгкий макияж, блёстки на губах. Русые длинные волосы, почти до поясницы, завитые «под химку», приподнимались в такт уверенным шагам, упругая грудь вздымалась под белоснежным шёлком, солнечные лучи игриво плясали по лайкре чулок.
Лиска не думала вынимать сигарету из рта, оставляя за собой шлейф дыма и дорогущих духов. И в каждом её вздохе явно читалось: СВО-БО-ДА!
Казалось, жизнь вокруг замерла на эти несколько минут, пока Лиска шла от подъезда до машины – высокая, стройная, красивая. Мужики сворачивали шеи, завороженно наблюдая за каждым её шагом, бабки забывали ворчать, что нельзя курить при детях. В глазах женщин на детской площадке появились явные нотки зависти: кому не хочется стать такой же яркой, эффектной и с явно большими планами, чем их, похожие на колесо, – «поесть-погулять-поспать-приготовить-прибрать».
Я хихикнула, сидя за рулем Лискиной «бэхи», разумеется, красного цвета. Мне нравилось наблюдать за ней. Я восторгалась и боготворила судьбу, что она дала мне такую подругу.
Лиска тем временем дошла до багажника, который тут же приоткрылся, не глядя бросила окурок в сторону, щёлкнула ручкой чемодана и по-королевски оглянулась вокруг. Трое мужичков заспешили на помощь, в том числе дряхлый пенсионер с тросточкой. Красный чемодан они осторожно подняли на пальчиках, бережно уложили его в багажник, словно спящего младенца в люльку.
«Благодарю вас, господа, – продекламировала Лиска своим зычным, с хрипотцой, голосом. – Родина вас точно не забудет».
Она театрально приложила руку к сердцу, тряхнула гривой, уверенно захлопнула багажник, царапнув крышку алыми с блестками ногтями, и вальяжно доцокала до пассажирской двери. Под взором десятков глаз изящно проскользнула внутрь, скомандовав мне: «Погнали в новую жизнь, Алёха».
Алёха – это я. Вообще-то меня зовут Алёна, но Лиска решила изменить паспортное имя на манер «свой пацан». Впрочем, она изменила не только имя – вообще всю мою жизнь.
***
Лиска – на самом деле Алиса. Своё имя она не жаловала, но образ рыжей хитрюги из «Буратино» ей нравился с детства. Поэтому она отсекла первую букву, оставшись для всех Лиской или Лисой.
Ей 30 лет, у неё двое сыновей, и сегодня она по-английски уходила от очередного кавалера. Это происходило раз-два в год, если не чаще, и стало некой традицией, что «в новую жизнь» отвозила её я. Возможно, под маской уверенности прятались волнение с переживаниями, и требовалась моральная поддержка. Но скорее Лиске нужен постоянный зритель в её театре.
За пять лет дружбы я поняла, что Лиска счастлива в двух состояниях. Первое – когда начинался новый роман с цветами и бессонными ночами. Второй – когда она лихо сворачивала отношения, чтобы «не погрязнуть в быту». И снова ощущала себя молодой, красивой, уверенной, желанной.
В «холостячках» она засиживалась максимум два-три месяца, пока не находила нового кавалера. Причем, все её мужики были путными – красивыми, самодостаточными, перспективными, порядочными, харизматичными. Лиска пускала их в свой капкан, наслаждалась коктейлем страсти, безбашенности и драйва. А потом уходила. Как сегодня: без намёков, объяснений и прощаний.
Ни у кого при этом язык не повернулся сказать, что она дура взбалмошная и баба гулящая, а воспринимали как должное: ведь это ж наша Лиса.
Кстати, от бывших она не пряталась, их номера и страницы в соцсетях не блокировала, а продолжала с ними дружить. И даже при случайной встрече искренне радовалась им как самым дорогим людям.
– Неужели тебе ни с кем не хотелось пойти в ЗАГС? Свадебное платье, лимузин. «Берешь ли ты в законные мужья…» и всё такое, – как-то спросила я.
– Я уже пережила свадебном платье, самое шикарное. Не поверишь, но я была самой красивой невестой.
Я только хмыкнула – скромности Лисе не занимать. Но была уверена: именно так и было.
– Самое прекрасное – начало, – продолжала Лиска, проигнорировав мою ухмылку.
– И тебе не жалко их?
– Кого – их? – не поняла Лиска.
– Твоих бывших.
– С какого, простите мой французский, перепуга? – брови Лиски поднялись от удивления.
– Ну… Им, наверное, обидно от расставания, – смутилась я.
Лиска несколько секунд смотрела на меня, видимо, решив, что я умом тронулась.
– Почему мне должно быть их жалко? Они должны всю жизнь благодарить за то, что им выпал шанс, может один на миллион, оказаться со мной. Нам было хорошо. С каждым были счастливы прямо как в кино. Мои бывшие пусть хоть по пять раз потом женятся, но всегда будут сравнивать своих кикимор со мной. Потому что там они получат обычную семейную жизнь. Всё у них будет обыденно и предсказуемо: цветы, конфеты, первый вздох, первый секс, на выходные гипермаркет. А потом – бац! – оглянуться не успеешь, как дрыхнешь перед телевизором с дурацким сериалом. И всё так размеренно, спланировано, как… как песок на зубах. – Лиску аж передёрнуло, словно от чего-то противного. – А со мной они получили, – она задумалась, – праздник, шоу, фестиваль! И они должны только «спасибо» говорить, что им повезло всё это пережить. До конца жизни они будут помнить именно меня… Поверь мне: через сто лет начнут путать жён, детей, внуков, даже не всех вспомнят. Но то, что было со мной, из памяти не сотрётся.
