Пыль висела в воздухе, золотясь в лучах заходящего солнца. Алексей Петрович кряхтя выдвигал ящик старого комода – чертов антиквариат, который теперь никому не нужен. Внутри лежала пачка пожелтевших от времени документов: справки с завода, квитанции за свет, вырезки из "Правды". И вдруг – конверт!
Без марки. Без адреса. Только его собственный, давно позабытый почерк: "Лиде" и дата – 15 мая 1972 год. Письмо, которое он так и не отправил.
Он осторожно развернул листок. Бумага хрустела, углы осыпались.
"Дорогая Лида,
Если ты читаешь это, значит, я все-таки решился. Завтра уезжаю на Север, и если ты не скажешь "останься" – я исчезну из твоей жизни навсегда. Прости за глупости вчера у фонтана. Я просто…"
Дальше шли зачеркнутые строки, кляксы, скомканные фразы. Последняя была четкой:
"Я люблю тебя. Приходи завтра на вокзал. В шесть утра. Твой Алеша".
Алексей Петрович провел пальцем по подписи. Чернила выцвели, но углубление от ручки все еще чувствовалось.
Он сел на пол, забыв о ноющей спине, и перечитал вновь строки, написанные больше полувека назад. Юношеские признания, обещания, глупая надежда, что она бросит институт и уедет с ним на Север. Тогда он струсил – не отправил. А через год Лида вышла замуж и уехала в Ленинград.
