Сразу же оговорюсь, что это не документальное повествование, а лишь авторское художественное переложение отдельных фрагментов личных воспоминаний несгибаемого чекиста, который по решению вождей оказался связанным необходимостью организации операций по ликвидации «врагов партии и советского правительства» как в самой стране, так и за ее рубежами. В этом романе вы познакомитесь с рядом общеизвестных фактов жизни и деятельности генерала Судоплатова, зато оставшиеся будут щедро обогащены вольным домысливанием вашего покорного слуги, попытавшегося придать всему повествованию некий литературно-художественный абрис и сценарную форму изложения.
Так же и с судьбами разведчиков, которые в годы Великой Отечественной войны принимали участие в боевых операциях партизан, подготовленных Судоплатовым. Чтобы у сведущего читателя не возникало несогласицы, признаюсь сразу, что наряду с существующими героями войны я создавал и собирательные образы. Или же поручал своим вымышленным героям задания сразу нескольких реальных агентов внешней разведки НКВД и ГРУ в их деятельности по оказанию помощи советским ученым в создании атомной бомбы. Хотелось показать реальную роль внешней разведки и одновременно обогатить сюжет предположениями, ранее не озвученными, но возможными, что и помогло не только создать саму атомную бомбу, но и положить начало последующему атомному паритету США и Советского Союза.
Двадцать три чекиста из подготовленных им для работы в тылу врага или за рубежами нашей родины были удостоены звания Героев Советского Союза.
Как опытный оперативник, он хорошо понимал, какой вред стране и службе внешней разведки наносила клановая борьба за власть в высших эшелонах коммунистической партии и последующая некомпетентность ряда назначенцев в деле управления органами внешней разведки, что часто оборачивалось невосполнимыми людскими потерями и человеческими трагедиями.
Для меня лично важно было создать образ не «терминатора» Сталина, о чем сегодня в основном и пишут, а портрет последнего рыцаря советской империи – настоящего чекиста – ранимого и совестливого, несгибаемого, отважного и мудрого, пусть в чем-то и ошибающегося, но искренне верующего и любящего человека. Такого, каким я открыл для себя Павла Анатольевича Судоплатова.
Сергей Ильичёв,
прозаик и публицист, член Союза писателей России
24 сентября 1996 года
Сегодня утром узнал, что умер мой сосед по даче.
Я знал, что последние двадцать лет он жил практически один. Его дом напоминал мне знакомые по американским фильмам невысокие кряжистые строения с огромными стеклянными стенами, одной стороной выходившими на восток, чтобы встречать солнце на подъеме, а второй – на запад, чтобы провожать его уходящие лучи. Дед рассказывал, что этот дом сосед строил своими руками.
Сам старик никогда не выходил за ворота своего участка и никуда не уезжал. Более того, никто из моих родных никогда не вступал с ним в разговор. Это негласное табу с раннего детства распространялось и на меня, а потому, когда я уже немного подрос, то несколько лет тайно за ним наблюдал. Для этой цели на чердаке нашего дома у меня была оборудована точка обзора его участка с помощью маминого театрального бинокля. Правда, по мере моего взросления интерес к нему пропал сам по себе. Сосед мне, как будущему журналисту, был уже не интересен, потому как явная тяга к незнакомому затворнику с годами, очевидно, притупилась. Он стал обыденным и привычным для моего взгляда, как старая яблоня в саду, которая уже не плодоносит, но и срубить ее рука не поднимается. Или как дореволюционные часы-ходики, что висят на стенке в бабушкиной комнате. Они уже давно не ходят, но их все равно никто не снимает со стены потому, что они являются семейной реликвией.
Его дача для большинства советских трудящихся, горделиво довольствующихся своими участками в шесть соток, была настоящим заповедником. На его территории разместилась небольшая дубовая роща, приземистые гостевые домики, и даже был вырыт большой пруд, на дне которого били холодные ключевые источники.
На этот пруд я тайком ходил ловить сначала карасей, а когда подрос, то и карпов. Не думаю, что мой сосед этого не замечал. В любом случае он не мог не услышать моего победного вопля, когда я вываживал очередную пойманную мной увесистую рыбину. И даже когда мне уже было за двадцать, я все так же, как в детстве, приезжая на дачу, перелезал на его участок, чтобы пару часов посидеть на пруду с удочкой в руках.
Раз в год, на празднование Дня Победы, к нему приезжали такие же древние старики, как и он сам. Выправка у всех была отменной. Среди них были два генерала, полковники и подполковники. На груди почти у всех звезды Героев Советского Союза и отменные иконостасы из орденов и медалей.
Какое-то время назад я, только что поступивший на журфак московского универа, решился краешком уха послушать, о чем, собственно же, они говорят.
Поверите ли, но они все время молчали. Пили виски со льдом и сидели, погруженные в свои воспоминания. Конечно же можно было предположить, что одного брошенного взгляда или произнесенного слова было достаточно для построения каждым очередной сюжетной конструкции из воспоминаний, которые они затем мысленно же и тщательно пережевывали.
