ГЛАВА ПЕРВАЯ
Меня окликнули всего-то в паре десятков шагов от остановки.
– Евгения?
Непроизвольно я замедлила шаг и огляделась. Никого. Только ветер с сухим шорохом гнал и кружил темно-бурые листья по потрескавшемуся асфальту.
Стало не по себе. Послышалось?
– Галлюцинации – признак нехороший, – пробормотала я себе под нос.
Сейчас меня обрадовала даже видневшаяся сквозь прозрачный пластик грузная фигура в зеленом пуховике. Зинаида Павловна, или попросту баба Зина, первая сплетница нашего двора. В любое другое время я бы держалась от нее подальше, но теперь ускорилась. Лучше уж слушать привычное бухтение, чем потусторонние голоса.
И тут асфальт покачнулся, поплыл под ногами. Меня сдавило, сжало со всех сторон, закрутило черным смерчем. Воздуха не хватало, я силилась вдохнуть, но безуспешно. Рот сам собой раскрылся в беззвучном крике, а глаза закрылись. Закончилось все так же внезапно, в один момент. Разжались невидимые тиски, снова позволяя мне дышать, перестала кружиться голова. Я осторожно открыла глаза и заморгала в удивлении.
А удивляться определенно было чему. Надо мной склонился мужчина средних лет, казавшийся странно знакомым, хотя я точно никогда раньше его не видела. Темно-каштановые волосы с сединой на висках, правильные черты лица, неправдоподобно яркие голубые глаза. Такие же, что каждый день смотрели на меня из зеркала.
– Эжени?
– Женя, – машинально поправила я.
– Эжени, – упрямо повторил он. – Ее высочество Эжени-Луиза-Виолетта Ранлейская. Моя, между прочим, старшая дочь.
И он ухмыльнулся. Нехорошо так, неприятно. А я со стоном опять закрыла глаза. Похоже, мне здорово не повезло как следует приложиться черепушкой об асфальт, раз уж меня посетил глюк в виде папочки, встречаться с которым раньше как-то не доводилось.
***
Мама моя, особа не в меру романтичная и наивная, всегда утверждала, что родила меня от принца. Я если и верила ей, то в очень далеком детстве. Будучи школьницей, злилась. Потом посмеивалась. А в последние годы принимала ее фантазии со смирением. И вот оказалось, что мама говорила наичистейшую правду, потому как внезапно объявившийся папаша действительно оказался самым настоящим принцем. Вернее, за долгие годы разлуки он успел стать королем, но если кто думает, что меня данный факт порадовал, то сильно ошибается. Да и папенька, как оказалось, вовсе не воспылал запоздалыми отцовскими чувствами. Просто я ему понадобилась, чтобы… чтобы…
– Что? Выдать меня замуж? Меня? Замуж? За какого-то урода с горы?
– Не с горы, а со Снежных Скал, – меланхолично поправил новообретенный папаня. – И не урода, а короля.
Свалившегося мне на голову счастья я не оценила.
– Да хоть за повелителя Вселенной! Я не собираюсь замуж!
– Соберешься! – рявкнул папаня. – Или замуж – или в Обитель Стужи!
– Чего-о-о? Я, вообще-то, домой хочу!
И тут на меня вылился поток сведений. Таких, что уши свернулись в аккуратненькие трубочки, а волосы сами собой уложились в прическу, именуемую «взрыв на макаронной фабрике». И было с чего. Оказывается, домой меня отправить не могли. Вот никак. Сюда вытащить – пожалуйста, а отсюда – увы. Папаня вещал что-то о пространственных дырах, о глупом эксперименте юности, о возможности притянуть родную кровь. За последнюю фразу я и ухватилась.
– Значит, ты призвал родную кровь из другого мира? И меня принесло к тебе, так?
Папаня поморщился, должно быть, выражая досаду моей несообразительностью
– Именно. Дыра уже почти затянулась. Признаться, и тогда, двадцать лет назад, я рисковал, отправляясь в ваш мир, но юность и свойственная ей бесшабашность… Впрочем, сейчас не об этом. Эксперимент прошел успешно, я не пострадал.
– А жаль, – буркнула я.
Он не расслышал, ну, или сделал вид, что не расслышал.
– Так вот, опять попасть в ваш мир я не могу. И никто не может. И оттуда сюда – тоже. Только магия крови сработала.
– Ага! – злорадно воскликнула я. – Значит, она прекрасно сработает и в обратную сторону. И меня притянет к маме!
– Кто притянет? – не менее злорадно вопросил папаня. – Или у твоей мамы вдруг проявились магические способности? Насколько я помню, она – женщина очаровательная, но магии в ней ни на грош.
Туше! Шах и мат! Вот чего-чего, а магии в маме и я не замечала. Да и имей она возможность меня вернуть, вряд ли бы ей воспользовалась. Мы… нет, не враждовали. И не так, чтобы не слишком ладили. Просто существовали автономно друг от друга. Маму интересовали в основном ее картины, такие же чудные, как и она сама. Вряд ли она заметит мое отсутствие в ближайшие полгода. Хорошо еще, что голодная смерть нам не грозила: от бабушки с дедушкой, никогда мною не виденных, осталось приличное наследство. Шиковать не получалось, конечно, но на жизнь хватало.
– Так что выхода у тебя нет, – не дождавшись ответа, довольно объявил папаня. – Кроме как замуж, конечно.
Щаззз, разбежалась. Кстати, вот еще вопросик имеется:
– А с чего этот ваш с горы, тьфу, со Скал, вдруг вознамерился на мне жениться? Он ведь меня и в глаза-то не видел, верно? Так на кой я ему сдалась?
Кажется, папахен смутился. Точно-точно, смутился! Вон, взгляд отвел, куда-то в угол уставился. Паука увидал, что ли? Я тоже посмотрела. Нет, никаких пауков. Кремовые шелковые обои в мелкую розочку, золотистые шторы. Низкий белый комод с медальонами, на нем ваза с цветами. Миленько так. Не дорого-богато, как у звезд и подзвездков всех мастей, а элегантно. Я бы даже сказала – аристократично. Без выпендрежа и пускания пыли в глаза.
