Поворотный круг

Поворотный круг
О книге

Вошедшие в новый сборник Натальи Орловой стихотворные циклы – как лирические, так и говорящие напрямую о болевых точках российской действительности, передают то слабеющий, то ускоряющийся поток времени.

Книга обращена к современникам всех возрастов.

#Стихи и поэзия #Серьезное чтение #Cтихи, поэзия

Читать Поворотный круг онлайн беплатно

Шрифт
Интервал

Карта Родины

Карта Родины

Ну и карта,
                             сколько опечаток –
Расползается –
                                         поди-ка, тронь!
Родины шагреневый остаток
Накрывает детская ладонь.
Сколько нас? Куда нас бесы гонят?
Иль взаправду – Русский Бог устал?
Пусть теперь нас крепко заборонит
Всей хребтиной складчатой Урал,
Пусть Байкал пошлет – в летящем дыме
Пароходов дальние гудки,
И рванутся – сестрами родными –
Волга с Камой – наперегонки…
Пусть спешит шипящая пороша,
Защищая спешенную ширь,
Пусть в окошко, словно книгоноша,
Постучит трескучая Сибирь.
Будто нам теперь – и горя мало –
Было – сплыло, сгинуло, ушло,
Словно пленку, – вспять перемотало
И опять снимает набело…
…Затерялась в поле похоронка
На того, последнего, царя,
И мерцает заревая кромка –
Кабинет его из янтаря…

Рубцов

Где тот неузнанный край,
Верная мира основа,
Здесь ли бывал Николай,
Помнят ли люди Рубцова?
Та же ли в небе звезда
Молча, стоит над селеньем?
Так же ль полны поезда
Верой, судьбой и волненьем?
Так же ли моет река
Берег забытый и лодки?
Греет ли грусть светляка
Память веселой походки?
Дышит тобою народ,
Тот, что без правды – тоскует,
Каждая книга – поет
И, умирая, ликует.
Жду, народится опять,
С той же походкой и статью –
Светлой гармошкой встречать
Чью-то веселую свадьбу,
Чтобы звенел ледоход,
Двигая глыбами прозы,
И отплывал пароход,
Полный народа и – грезы.

Гроза в Москве

Трамвайный путь – перебегает дождь,
Как обронивший «сотовый» товарищ,
Сегодня здесь – ненастье переждешь,
А завтра – глядь! – и места не узнаешь!
На Кремль и Пресню – хлынул Новострой,
И от судьбы – осталась половина,
Задернута июльскою грозой –
Щеголеватая московская витрина!
А соловьи – вскипают там и тут,
Столичного не признавая чванства,
И, как из грядки, – запросто растут,
В ушатах оцинкованных минут –
Пространство Времени
И Время – из Пространства!

«От далекой Камчатки до Бреста…»

От далекой Камчатки до Бреста
Ходит гоголем дикая речь,
Липнет к пальцам словесное тесто,
Не годится – в горячую печь.
Ездит Кривда – в развальных каретах,
Усмехаясь, но ты мне скажи:
Воздух – правдой и совестью крепок,
И вода – умирает от лжи.
Подымается – дым с огорода
И грозит из-под двери – клешней,
И колотит по ставням – природа
Почернелой солдатской пешней.

«Война, война…»

Война, война…
За нас – одни ракеты,
Да этот неподдельный холодок.
Природу – разобрали на приметы,
Ищи-свищи, кто б искренне помог.
От Треблинки –
И до скончанья Леты
История стоит, обнажена.
Закройте одичалый газеты,
Вопросов нет,
Кругом – одни ответы.
Молись и пой.
Такие времена.

«Святая злоба, отвяжись…»

Святая злоба, отвяжись,
Ну, обокрала – и довольно,
И что она, вся эта жизнь,
Когда бы не было так больно?
И стоя в завтрашнем снегу
На переполненном вокзале,
Я даже молвить не могу:
«Не я ли, Господи, не я ли?..»

А. А

Недорисована Врубелем,
Передоверив дела,
В яме, в небесном ли круге ли –
Только собою была.
Дело-то, дело негромкое –
Снята Седьмая Печать,
Стали потомки – потоками –
И не воротятся вспять.
Голосом, памятью, ласкою
Стала в тюрьме ледяной,
Черною лебедью, сказкою,
Грозной Сивиллой земной.

«За совесть и за страх…»

За совесть и за страх –
Мы Богу отслужили,
С убийцей на плечах –
Другого завалили.
Чего же мы теперь
Гноим боеголовки –
Как огорченный зверь –
Медведем на веревке?
Когда – и там, и тут
Нам чудятся измены,
Все ждем, что прирастут
Отрубленные члены.
И плоше всех затей,
И горше всех увечий –
Сажать своих детей
В возки чужих наречий,
Чтоб после не гадать,
Тепло ли им на свете,
И безотчетно знать,
Что русский – каждый третий,
И что ему опять
Дана двойная сила,
Что одному – не встать,
Что целый мир – могила.

Юнкера

Убили. Сбросили в Неву
Среди гремучих льдин.
А я одна стою – реву,
Не помнит ни один.
С горящих дней смывает кровь
Сиянье тысяч лун,
И все семнадцать юнкеров
Втянуло под валун.
А если б даже кто и смог
Тот камень отвалить,
Нашел бы там шинельный клок,
Да водорослей сныть.
Захлопнута
Столетья щель,
Никто их не найдет,
Но по ночам – колотит в дверь
Обратный ледоход.

Возвращение

И в огне не горела,
И была хороша,
Опустевшее тело
Все спасала душа.
Но небесная сила –
Слетела с петель,
И душа угодила
В земляную постель.
И прямая могила
Ей была нипочем,
И ее придавило
Кремневым плечом.
И полет, и паденья –
Позабыла она,
И свои сновиденья
За так отдала.
Вот когда, у предела
Порушенных дней,
Потрясенное тело
Зарыдало над ней.
И, преткнувшись о сушу,
Распрямляя плечо,
Тело – обняло душу
И – легко понесло.

«Какого народу не стало…»

Какого народу не стало,
Я просто не верю себе!
Нас много и все-таки – мало,
С какого такого вокзала –
Шагнули навстречу судьбе?
Какими такими словами
У ночи – назад отмолить?
За вами, за вами, за вами –
За Волгу с ее берегами,
За волю – с ее островами,
За все, что нельзя не любить!
Спасаю бесценную воду –
Да что! – ни связать, ни унять!
Какого не стало народу,
Какую сгубили породу –
И не было им переводу,
И – негде их, видимо, взять!

Воспоминание в Царском селе

«Что толку, если Пушкин будет жить
И новой высоты еще достигнет,
По водяному ведомству служить
И самого Писачку – перепрыгнет?
Полсотни строк – во славу громких дат,
Гневливое внушение из Главка,
Неосторожных пара эпиграмм,
Друзья, семейство, милость и – отставка…
Хотя, конечно, бойкое перо –
Продолжить чтение
Вам будет интересно