1. ГЛАВА 1. Мой неудачный дар
Когда я родилась, мои мама с папой сначала огорчились, поскольку по всем приметам ожидали наследника. А тут появилась я. Наследница. Миг разочарования был кратким, потому что рождение новой жизни в Алсиване всегда праздник. Говорят, когда я издала свой первый крик, все очень обрадовались его звучанию, и акушерка сказала, что быть мне певицей. Но тут же изменила свое мнение, потому что с потолка посыпались доски, а из стен – кирпичи. Всем стало понятно, что голос – это мой инструмент волшебства. А значит я из нетипичных чудотворцев.
Все алсиванцы рождаются со способностями проводника магии. Для того, чтобы творить чудо, нам не нужна волшебная палочка, энергия передается телесно. Произносишь заклинание и используешь свой «рабочий орган». В основном колдуют с помощью рук, но иногда бывают сбои в нашей матрице и появляются на свет прикладные маги, у которых энергия преобразования исходит другим образом. Вот у меня волшебным оказался голос.
– Бедная моя доченька, - расплакалась мама, не успев меня родить, - как же ей придется несладко!
И мне именно так и приходится. Но моим родителям, да и прочим людям, что воспитывали меня с младенчества, было еще хуже. Ведь стоило мне испытать хоть какое-то неудобство и отреагировать на него криком, вокруг начинало происходить полное безобразие. И сейчас, в сознательном возрасте, мне так за это неловко! Когда я начала соображать, что творила, каждое утро после пробуждения обходила домочадцев и просила прощения за все, что им пришлось пережить. Жаль, нельзя было это сделать по отношению к несчастным нянькам и сиделкам, что сбежали от нас в ужасе, когда я была маленькой. Я хотела их тоже найти, но папенька и маменька воспротивились.
От этого прекрасного ритуала прощения мне пришлось быстро отказаться, потому что каждый раз, когда я открываю рот, люди очень напрягаются. Хотя теперь им можно совершенно меня не опасаться, потому что самоконтроль – это то, чему меня обучали с рождения. Не повышать голос, не произносить в раздраженном настроении смертельных, да и любых прочих, проклятий. И самое страшное – не петь. А ведь я так это люблю. И голос мне, как назло, достался отличный, говорю без ложной скромности. Преподаватель по вокалу, когда его увозили в больницу после моего прослушивания, тоже рыдал, как моя мамуля после родов, и повторял:
– Какой исключительный дар! Прекрасное колоратурное сопрано! Богатейший диапазон! И им нельзя воспользоваться! Насмешка судьбы!
А потом упал в обморок. Да, не лучшей идеей было все же оценить мои вокальные данные. Но моим родителям так хотелось, чтобы я не чувствовала себя какой-то ущербной.
У меня были учебники по пению. В красивых блестящих обложках со скрипичным ключом. А выполнять практические задания по ним я ходила куда-нибудь в поле недалеко от дома, где меня никто не услышит. Помню, как-то раз, когда мне было лет десять или чуть меньше, я убежала в свое укромное место и открыла любимую книгу на «живой» страничке. Из учебника полились чарующие звуки музыки, и я начала им подпевать, выполняя упражнение. И тут случилось странное. Пространство передо мной искривилось, и в появившемся мареве я увидела мужскую фигуру. Затем раздался хлопок и вот уже рядом стоит растерянный человек, мне он показался очень взрослым и красивым. Высокий дядя с длинными волосами и очень светлыми глазами, которые бешено вращались, словно их владельцу было дурно. В его правой руке ярко сиял голубой кристалл. Увидев меня, незнакомец перестал двигать глазными яблоками и внимательно всмотрелся в мое лицо, а потом резко побледнел. Хотя бояться стоило мне.
– Только не говори мне, что это тоже ты, - вдруг сказал он, - и да, если это и правда ты, то вообще лучше не говори!
Он еще и сумасшедший! Я испугалась и завизжала, забыв, что обязана контролировать свои голосовые порывы. Кристалл в руке дяденьки загорелся сначала фиолетовым, а потом красным, и мужчина исчез, сопровождаемый легким хлопком. От ужаса я потеряла сознание, а когда пришла в себя, подумала, что просто уснула под лиричную музыку из учебника, и мне все приснилось.
Несколько дней я провела под впечатлением от этого видения, но никому о нем не рассказала. Уже потому, что я редко с кем разговариваю. Такова техника безопасности в моем случае. А потом все как-то подзабылось.
Спросите, как же я в школу ходила? До 12 лет были репетиторы. Не все выдержали задачу обучения меня. И мне потом тоже не разрешили их найти, чтобы извиниться, увы. Достигнув подросткового возраста, я на страх и риск родителей и преподавателей пошла в обычную школу. И закончила ее на сплошные «браво». Так у нас называется высший балл.
Надо сказать, воспитание у меня было строгое, ведь как еще справляться с девочкой, что может нечаянным ночным вскриком разрушить половину дома? Или даже весь? Только учить подчинять свои порывы разуму.
А еще я очень впечатлительная. Флакон с нюхательными солями всегда лежит в кармане моего платья. Потому что очень сложно не принимать близко к сердцу все происходящее со мной, и при этом постоянно сдерживать свои голосовые реакции. Никто лучше меня не знаком с правилами приличия не только в Алсиване, но, пожалуй и во всей Штиверии, нашем королевстве. Минутка географии: Алсиван - город, к которому относится наша деревня. Она и называется точно так же, поэтому многие путаются.
