Глава 1
В которой моя паранойя поднимает голову ещё выше
Вот дурацкая у меня все-таки натура. В самых хреновых ситуациях в голову лезет удивительная чушь. Например, сейчас, когда приближался к человеку из далёкого прошлого, который вполне может испортить близкое настоящее, в башке крутилась весёлая фраза из "Ералаша". Пара-па-папам! Вот что хотелось мне сказал вслух и ещё сделать такой же смешной жест, как рыжий пацан на заставке передачи. Боюсь, никто не оценит столь своеобразной шутки…
– Добрый день. – Леонид протянул руку, и его рука слегка подрагивала.
Я бы сказал, мужик немного волнуется. Это настораживает. С хрена бы ему волноваться? У меня гораздо больше причин, чтоб нервничать. А ещё я заметил приличный синяк, который на долю секунды появился из-под края рукава. Вот очень сомневаюсь, будто Леонид сам себе запястья выкручивал. Просто так удариться – специально захочешь, не выйдет.
– Алексей Реутов. – Представился я бывшему официанту, а затем спокойно, уверенно пожал его ладонь. Главное – не показывать волнения.
В момент, когда наши руки соединились, мне показалось, Леонид сжал пальцы чуть крепче положенного. Это было похоже на намёк. Мол, не ссы, пацан, не сдам. Ну, или я обладаю очень богатой фантазией, придумывая себе то, чего нет.
Вообще, херня, конечно, какая-то. Просто непонятная херня…
– Вот и познакомились. – Выдал Клячин.
Он стоял рядом и переводил взгляд то на меня, то на Леонида. Кстати… Чекиста-то я уже знаю неплохо. В его глазах читалось небольшое разочарование. Николай Николаевич явно рассчитывал на другой вариант встречи. Тоже идиотство полное. Что он думал, мне интересно? Будет как в кино?
– Ах, Леонид! – Закричу я. И побегу в лес.
– Ах, ты врун! – Закричит Леонид. И тоже куда-нибудь побежит.
Ну, бред, честное слово. С моей точки зрения, план Клячина – абсолютная херня. Тем более столько лет прошло. Алёша был совсем пацаном. Однако, как ни крути, поведение Николая Николаевича вызывает очень много вопросов.
Бекетов прекрасно знает, что я не Реутов. Соответственно, он никак не мог велеть Клячину тащить этого бедолагу Леонида в школу, дабы организовать нам встречу. В любом другом случае у товарища старшего майора государственной безопасности серьёзные проблемы с башкой.
Значит, Клячин сам это придумал. Зачем? Подозревает, будто я не тот, кем выгляжу? Ну, ок. Скорее всего так и есть, Николай Николаевич, как говорится, ловит рыбку в мутной воде. Однако, подобное любопытство старшего лейтенанта явно идёт вразрез с интересами Бекетова. И данный момент напрягает. Не хватало мне оказаться в центре каких-то чекистских разборок.
– А Леонид, не поверишь, долгие годы жил в Германии. – Радостно сообщил мне Клячин. Хотя, в данном факте точно нет ничего веселого. Было бы у Леонида все хорошо, вряд ли он бы обратно в Союз поперся. – Сбежал после Великой Октябрьской революции. Лет пятнадцать провёл в Берлине. Пирожные буржуям подавал. А в последнее время даже и не буржуям. Вот недавно попросился на Родину. Не смог без родных березок. Да, Леонид Никифорович?
– Есть такое… Не смог. – Официант оторвал внимательный взгляд от меня и с усмешкой посмотрел на Клячина.
Что интересно… Пока мы не пожали друг другу руки, казалось, Леонид растерян, слегка даже напуган. А теперь, наоборот, успокоился. Стал более уверенным. Такое чувство, будто он чисто для себя принял определённое решение и на данный момент свято верит, что решение это правильное.
Я не знаю, конечно, какая именно хрень происходит в башке у Николая Николаевича, но моё предположение несомненно верное. Клячин притащил сюда официанта из-за меня, потому что подозревает, Реутов – это Витцке. Судя по всему, чекисту известно, что Леонид часто пересекался с советским дипломатом в Берлине и видел его сына. Интересная осведомленность, однако…
А у Леонида, похоже, возвращение на Родину вышло сложным. И он сейчас тоже понимает, зачем его притащили сюда. Может, Леонид не в курсе всей истории, и скорее всего не в курсе, но однозначно догадывается, Клячин ждал, что он узнает пацана, которого видел десять лет назад.
Однако, по каким-то своим соображениям Леонид пока молчит и делает вид, будто мы никогда не встречались. Скажет ли что-то, когда останется наедине с чекистом? Не знаю. Но если судить по внешнему виду мужика, его неплохо прессовали. С первого взгляда это не бросается в глаза. А вот когда присмотришься, могу зуб дать, его хорошо помяли. И явно это произошло не в процессе дружеских объятий.
– Я, знаете ли, сильно болен. – Леонид продолжал с улыбкой смотреть на Клячина. И эта улыбка, мне кажется, чекиста сильно нервировала. Бесила. – Врачи помочь уже не могут. Вот, да… Пришла такая блажь в голову, хочу умереть на родной земле. Надеюсь, кто-нибудь к моей могилке цветочек бросит.
– Возможно… – Клячин тоже расплылся улыбкой. Прямо именины сердца сплошные. Все такие довольные, хоть плачь. – Если будет эта могилка… Ну, Алексей, поедем мы. Дел много. Хотел тебя проведать. Вижу, все хорошо. Завтра, как договаривались. Приеду за тобой утром, после завтрака. Присаживайся, Леонид.
Чекист кивнул в сторону машины. Официант посмотрел на меня внимательно, потом развернулся и пошел к "Воронку". Я не знаю, почему, но мне показалось вдруг, больше мы с этим человеком никогда не встретимся.
