Я вынырнул из кровавой пелены забвения, которая теперь заменяла мне сон. Невольно дёрнулся в момент пробуждения и тут же хрипло застонал от боли в потревоженных мышцах.
Перед глазами привычно загорелись строки системного лога.
Внимание! Вы провели ещё 4 часа в паутине кукольника. За выживание в экстремальной ситуации вам начисляется: 6 теневых бонусов к Силе, 4 теневых бонуса к Ловкости, 10 теневых бонусов к Выносливости, 9 теневых бонусов к КЭП.
В этой чёртовой теневой параллели я давно потерял счёт времени. Таймер обратного отсчёта в углу периферийного зрения отчего-то заглючил и теперь бесконечно выдавал один и тот же неизменный набор цифр: 00:13:13… 00:13:13… 00:13:13…
* * *
Здесь не было привычной для родной параллели смены дня и ночи, а круглосуточно пылало намертво приколоченное к небосводу ослепительно-яркое солнце. Поэтому оставалось только гадать, сколько часов или суток я провёл в плену. Вроде бы за время плена я уже трижды проваливался в кровавую пелену беспамятства. Или четыре? Чёрт! Впрочем, какая уже разница.
Я висел между двумя высокими, белыми, как слоновая кость, берхами, намертво спелёнатый паутиной, как чёртова муха, и не мог шевельнуть даже пальцем. Все мышцы в теле от долгого пребывания в неподвижном состоянии затекли и на любую попытку шевеления реагировали болезненными судорогами.
Большой палец правой руки с кольцом был изолирован паутиной от остальной ладони особенно тщательно. И я не имел ни малейшей возможности ни шевельнуть им, ни дотянуться до него соседним пальцем, поэтому не мог ни призвать копьё, ни вызвать меню, чтобы узнать свои текущие характеристики.
Только лицо гады оставили свободным от паутины, чтобы я не задохнулся раньше времени и мог долго радовать своим жалким беспомощным состоянием ублюдков-похитителей.
– Оч-чнулс-ся? – Я невольно вздрогнул от раздавшегося сбоку голоса соседа. – Хорош-шо. Готовс-ся, С-сережша. С-сейч-час-с будем зсавтракать.
Потусторонняя тварь идеально копировала не только внешность, но и голос своей жертвы. Даже зная, что Толян мёртв, услышав натянувшего его маску кукольника, я в который раз поймал себя на мысли, что готов привычно ляпнуть в ответ что-то типа: «Харе прикалываться, Толя. Ни разу не с-смеш-шно».
– Я не голоден, – прохрипел я в ответ. – Дай лучше воды.
Долгое общение с потусторонней тварью притупило у меня первоначальный ужас перед ней. Убедившись, что убивать меня в планы кукольника пока точно не входит, я невольно стал воспринимать высокоуровневую смертельно опасную тварь как банального тюремщика.
– С-сперва зсавтрак. – Тварь в образе Толяна вышла из мёртвой зоны, неся в руках уже знакомое мне здоровенное розовое яйцо в фиолетовую крапинку (мой стандартный тюремный завтрак, как, впрочем, и обед, и ужин). – С-съешшь зсавстрак, будеш-шь пить.
– Сука! – обречённо бросил я в лицо «соседу». Попытался до кучи ещё и плюнуть, но из-за страшного сушняка во рту не оказалось слюны.
Проигнорировав моё ругательство, «Толян» мазнул по губам чёрным раздвоенным языком и спросил:
– Сам рот откроешь или помочь?
При первой кормёжке я имел неосторожность выпендриться и закочевряжиться. И через секунду я узнал, как именно помогает потусторонняя тварь.
Свободной рукой кукольник в тот раз схватил меня за нижнюю челюсть. Но вместо иллюзорных пальцев я ощутил, как подбородок до кости рвут острые, как скальпель, когти чудовища. Конечно, я тут же распахнул рот, шире самого голодного птенца. Но вместо того, чтобы тут же начать меня кормить, добившаяся подчинения тварь сперва ещё добрую минуту, глядя мне в глаза, нарочито медленно слизывала своим длинным чёрным языком ручьём льющуюся по изуродованному подбородку кровь. Почему я после этого не загнулся от сепсиса? Да фиг его знает. Может, слюна кукольника обладает антисептическим действием, как собачья. Хотя, конечно, учитывая рацион питания потусторонней твари, я б его слюну отнёс скорее к биологическому оружию. Но как бы то ни было, после того первого раза раны на челюсти подозрительно быстро затянулись.
Однако желания повторять эксперимент эта быстрая поправка, конечно, не вызвала. И при следующих кормёжках я больше ни разу не ерепенился. Вот и сейчас вместо ответа покорно открыл рот.
Кукольник мгновенно вскрыл яйцо и, приставив дырку на розовой макушке к моим губам, стал аккуратно переливать содержимое мне в рот.
На вкус эта экзотическая пища была как… Да как обычное сырое куриное яйцо, только приторно-сладкое. Ну и порция из-за гигантских размеров розового была, соответственно, раз в десять, а то и все пятнадцать больше куриного.
Первые глотки патоки яичного белка стекали в глотку легко, но дальше организму требовалось запить сладость. Однако в силу каких-то извращённых предубеждений тварь требовала, чтобы гигантское яйцо было выпито залпом, без перерывов на запить. Поэтому приходилось терпеть, давиться и глотать, глотать, глотать тягучую сладкую жижу.
На последних глотках снизу уже поднималась тошнота, отчего патока в горле вставала колом, не желая больше опускаться, и я начинал реально задыхаться. Но кукольник в маске соседа наносил точечный укол в какую-то точку под моим подбородком, и горловой спазм на несколько секунд благополучно исчезал. Остатки яйца тут же проваливались в пищевод. А то, что потом за эти секунды я расплачивался минутами мучительного кашля, никого уже не волновало.
