Посвящаю горным инженерам-геофизикам образца 1970-х-1980-х годов. Тем, кто не сломался. Не изменил профессии. Не покинул Отечество.
Посвящаю alma mater.
М.В. Рогачев
ПРЕДПОСЛЕДНИЙ СВИДЕТЕЛЬ
(Как Родина формировала из меня горного инженера)
АВТОБИОГРАФИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ
Книга 1
ОМСК-2016
От Автора
Книга предназначена инженерам, вступающим в горную профессию и, своим названием настораживает. Почему не последний свидетель? А это-часть скрытой цитаты. Дело вот в чем: Россия в начале этого века продолжает жить запасами минеральных ресурсов, открытых отечественными геологами в прошлом. Этот тезис следует из того факта, что в стране за последние 30 лет не открыто ни одного нового рудного месторождения.
В период 30-60 х гг 20 века в государстве особо ценились геологические кадры. Достоинство горного сословия, воссозданное в 1940-1970 гг основывалось на воспитании do it yourself («делай сам»), уникальными событиями в жизни страны и мудрыми книгами.
Настольной книгой “мгришников” уже несколько десятилетий является роман Олега Куваева “Территория”. В нем, съемщик Андрей Гурин размышляет о свидетелях: обидно, говорит он, когда я буду последним авантюристом среди захватывающих мир торговцев-приобретателей. В этом смысле, автор романа еще в 50-х гг прошлого века, за 40 лет до сегодняшнего дня, предугадал будущую капитализацию России.
Добавлю, ради исторической справедливости: россам-русичам хорошо бы помнить о поколениях геологов, труд которых составил основу сегодняшнего богатства олигархов, распоряжающихся, как своими, подземными кладовыми Отечества.
К сожалению, ныне торжествуют те, которые паразитируют на накопленном народом общественном богатстве.
Быстрое, по историческим меркам времени, восстановление страны после гражданской войны означало тогда, что двигателем экономики являлась вера в народе в свою идентичность и идеи справедливости. Нужно верить, время охлократии пройдет, и, наше поколение не будет последним свидетелем.
Повесть несет познавательную нагрузку в виде секретов в профессии. Ее две книги сдобрены нетривиальными и анекдотичными ситуациями: полевыми, офисными, методическими, в которые волею профессиональной судьбы попадал автор.
Вторая книга повести нагружена размышлениями, социально-политическими идеями для приспособления молодых инженерных умов к окружающей действительности; повествует о жизни и идеалах предпоследних проспекторов советской Атлантиды. Я надеюсь, наши традиции не останутся в прошлом, пока жива память о советской геологии. 28 учебных заведений страны все еще продолжают готовить инженеров геофизического профиля.
© Рогачев М.В., 2016, [email protected]
…материалы и сведения,
которыми располагаю лично я,
никакого вреда людям и организациям,
где я работал, принести не смогут.
от Стругацких
Вместо приветственного вступления
Если в Северной Америке оперируют нарочито смешными законами Паркинсона, Мэрфи, то в России, за ее более чем тысячелетнюю историю, выкристаллизовались пословицы, поговорки и народ использует их, как последнюю истину.
Перефразирую, как “черномырдинку”, известную поговорку: как вступим, так в какую-нибудь субстанцию. И так, начинаю.
Меня зовут Михаил Рогачев. Мне 63 года. Свою жизнь в профессии я делю на три периода:
–в нефтяной сейсморазведке (первые 13 лет, 1971-1984 гг) системы Мингео СССР,
–электрометрия и ЭХЗ, каротаж ГК, ННК и ГГК в Газовой промышленности (17 лет, 1984-2001 гг),
–в инжиниринге (2001-20015 гг).
При этом, по современной реестровой классификации Минтруда и по “корочкам”, меня можно назвать:
–специалист по поиску и разведке МПИ, – 13 лет практической работы
–специалист по буровзрывным работам, – 5,5 года практики
–специалист по ядерной и радиационной безопасности, – 6 лет практической работы
–специалист в области проектно-изыскательской деятельности – 21 год.
Потребность описать становление инженера с учетом, как было тогда, при советском укладе и чем отличается инженерный труд сегодня, обычно возникает на переломах в обществе.
Моя потребность связана с простой мыслью: донести до молодых геофизиков личный взгляд на формирование инженерного творчества и, попутно, через разницу “тогда и сейчас”, попробовать оценить, что Россия потеряла и что приобрела. Можно назвать этот труд – автобиографические заметки, смешанные с размышлениями. На очень умном языке, размышления называются реминисценции.
Первая примитивизация инженерного дела наступила во время слома эпохи царской России, сильного периода развития русской промышленности (1870-1930 гг) и соответственно больших потребностей страны в инженерных кадрах. И что сделали тогда с инженерным корпусом большевики!? К 1929 году, утверждают некоторые (А. Кулешов), инженеров в России не стало.
Но, в период индустриализации, большевики поняли, без специалистов никак. Тогда широко привлекались американские инженеры (1929-1935 гг). В то же время, дела врачей, главных инженеров-вредителей и выведение почти под корень всех крупных командиров, то есть военных специалистов накануне войны, – вне человеческой логике.
