Каталония. Бенедиктинский монастырь Монсеррат. 1940 год.
Брат Андре медленно шёл по гулкому коридору в направлении своего дормитория1 и напряжённо размышлял о случившемся пять минут назад разговоре. За толстыми монастырскими стенами царило жаркое каталонское лето. Солнце стояло в зените, но Андре вздрагивал от озноба, пряча кисти рук в длинные рукава сута́ны.
Если на землю порой и являются посланники ада, то с одним из таких Андре только что повстречался. Так он думал в эти минуты, хотя ещё полчаса назад считал своего собеседника обыкновенным свихнувшимся на почве мистики человеком. Незваным гостем в этот день оказался рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Сорокалетний высоколобый мужчина с редкими усиками над презрительной складкой губ старался казаться приветливым, но его цепкий взгляд из-под круглых очков явственно выдавал в нём холодный расчёт и азиатскую хитрость.
Не понятно, что заставило его думать, будто святой Грааль2 хранится в затерянном среди гор монастыре. Какая несусветная глупость! Впрочем, полагал Андре, это даже и лучше, что «Анене́рбе»3 ищет несуществующие артефакты вместо того, чтобы начать добычу урановой руды с шестидесятипроцентным оксидом на одном из рудников в Бельгийском Конго. Это миру не понравилось бы куда больше. Гиммлер был проницательным от природы; скрыть при разговоре с ним какую-то важную информацию почти не представлялось возможным. Именно этот факт и стал причиной того, что их разговор получился коротким – Андре ничего не знал о Граале и едва сдерживал раздражение от попыток рейхсфюрера вывести его на обсуждение оккультных вопросов. Андре был христианином до глубины души. Ora et labora4 были для него не пустыми словами. И, помимо прочего, он знал, как закончится жизнь этого заблудшего человека – в тысяча девятьсот сорок пятом он будет отравлен ядом.
В конце концов, не получив желаемой информации, Гиммлер попросил, чтобы ему показали «знаменитую» Чёрную Мадонну, дабы уж не совсем напрасным выглядел его долгий путь в Барселону. Брат Андре провёл его в зал со скульптурой. Тот простоял возле Марии минут десять, хмурясь и пристально вглядываясь в её почерневшее от веков лицо. Он не стал, как все другие паломники, дотрагиваться до сферы, которую держала Мария в правой руке. Видимо, осознанно не ждал помощи от сил Света и ему не о чем было просить у Мадонны.
– Я представлял, – промолвил он, – что Мария будет побольше, – победно сверкнул глазами, улыбнулся, и, кликнув своего адъютанта, вскоре покинул стены монастыря.
Андре точно знал, что даже если Грааль и существует где-то в виде материального объекта (как, допустим, Копьё Судьбы5, которое уже удалось заполучить «Аненербе»), то в Монсеррате его никогда не было. Но тут же на ум пришла и другая мысль: а что если Гиммлера привела в монастырь легенда о совсем ином артефакте? Тот говорил, что почерпнул информацию о существовании Грааля именно здесь из одной каталонской песни «о тайной купели жизни». Тайная купель жизни… Универсум?! По спине монаха пробежали мурашки, и вместо холода он почувствовал, будто солнечный свет проник сквозь стены и опалил его жаром.
Брат Андре много времени провёл в монастырской библиотеке и кое-что знал о реликвиях, некогда хранимых за стенами их древней обители. Знал и об этом Универсуме, или, как его называли в самых ранних источниках, Кристалле Адама. Неужели этот Кристалл Гиммлер и посчитал Граалем? Боже! Хорошо, что эта догадка не пришла Андре во время их разговора, иначе это не ускользнуло бы от внимания немца.
Бенедиктинский мужской монастырь был основан в 1025-ом году в пятидесяти километрах к северо-западу от Барселоны на горе Монсеррат. Однако история этого места брала своё начало задолго до этой даты, уходя истоками во времена распятия и воскресения Иисуса из Назарета. Архивы гласили, что Кристалл принесли в дар младенцу Иисусу трое волхвов, которым приписывают обычно только три дара: золото, ладан и смирну. До широкой публики дошло упоминание лишь об этих подношениях, и ещё все знают имена этих волхвов: Каспар, Мельхиор и Валтасар. Но о Кристалле Адама мало кому известно. Это был своего рода магический шар, который мог являть Марии будущее, предупреждать о грозящих опасностях и показывать события и людей в какой угодно местности на земле. Этот шар всё время был подле Марии, до самого распятия Иисуса и до Его Воскресения. Затем, когда Христос вознёсся, Мария решила спрятать Кристалл от людских глаз, поскольку тогда уже стала понимать, что это не просто магический предмет, но и артефакт, предназначение которого трудно было переоценить. Ни много ни мало, он должен был спасти человечество в те дни, когда тому станет угрожать неотвратимая гибель. Мария передала шар апостолу Петру. Пётр попросил Луку сделать скульптуру Марии с младенцем. Лука сделал, как и просил Пётр, вырезав её из древесины тополя. После этого Пётр увёз статую в Каталонию и спрятал её в одной из пещер горы Монсеррат.
В той местности почти невозможно было встретить людей, так что скульптура восемь веков хранилась вдали от чужих глаз, охраняемая орденом из одиннадцати монахов, которых жители окрестных сёл прозвали
