Приключения игрушечного льва Лёвки. История четвертая. Лёвка в стране Ужаснов

Если про Лёвку вы впервые услышали только сейчас, то надо, сказать вот что: Лёвка – игрушка. Рыжий такой львёнок с лохматой гривой в синем джинсовом комбинезоне и с красивым кожаным ранцем за спиной. В начале своей игрушечной жизни, или, как говорят все игрушки, в начале Игры, Лёвка был никому не нужен и просто стоял на подоконнике. Потом он убежал, попадал во всякие приключения, пока не встретился с мальчиком Тимом.

Правда, затем Лёвка опять стал попадать в приключения, ещё более всякие, чем раньше, и случилось ещё много чего.

Об этом рассказывают предыдущие истории – целых три – и их можно запросто прочитать в книжке с красивыми картинками.

А сейчас – история четвёртая, которая начинается с плохих снов.

Что такое плохой сон? Это просто тупой липучий червяк из темного тумана. Бывает, что они ночью выползают из теней и медленно плывут к подушке Тима, ну, или другого какого-нибудь маленького человека. Если ничего не делать, то они впитываются в подушку и портят детям отдых.

Справиться с плохосонным червяком проще простого. Делается это так. Надо выбрать игрушку: лучше Медведя, Тигра… Динозавра – тоже можно, или – как у нас – Льва, поставить возле кровати и поручить ей пугание плохих снов.

Пусть они рявкают погромче на языке, который не слышат люди, и – готово: червячишка смешно вздрагивает и растворяется в воздухе. А если его перед этим ещё выгнать под лунный луч, то он напоследок красиво посверкает серебряными искорками. И всё!

Само собой, хорошие сны такой сторож пропускает беспрепятственно: эти сны, если тебе интересно, появляются из лунного света и напоминают радужных бабочек. Я это так хорошо знаю, потому что гонять плохие сны – одна из обязанностей Лёвки.

Так было до сих пор. По ночам Лёвка сидел на своём месте на тумбочке у кровати и поглядывал вокруг. Как только откуда-нибудь выползала полупрозрачная колбаса, Лёвка рявкал раз, два или – самое большее – три раза, и плохой сон испарялся.

Но однажды… Появился этот – ужасный! Он был чёрный. Чёрный, скользкий, блестящий и противный, как таракан или даже хуже – двухвостка! А ещё он был какой-то тягучий. Хотя, нет. Сначала он был маленький и тонкий, словно ниточка из тёмного железа. Такое железо ещё называют воронёным.

Лёвка его даже не сразу-то и заметил. Но потом сон стал расти, толстеть и, что хуже всего, появлялся сразу с нескольких сторон. Он выдавливался из теней, то тут, то там, словно грязь между пальцами, и, как Лёвка ни носился, как ни рычал свои пугательные слова, чёрный сон вот уже в который раз проползал к Тиму, и начиналась беда.

Мальчишка сначала затихал, потом начинал ворочаться, бормотать, а потом просыпался и звал Главную Маму. А Лёвка только и мог, что прятать глаза от сочувственных взглядов друзей – игрушек. Конечно, мама – средство универсальное, от мамы любой самый страшный сон сбежит, но Лёвке от этого не легче. Маме тоже отдых нужен, и, кроме того, сон возвращался, как только она выходила из комнаты. А самое главное – сон рос и появлялся всё чаще.

Сегодня дошло до того, что Тим попросился спать к маме. Мрачный Лёвка остался на тумбочке возле пустой кровати. Тикали часы. Гудел и переливался огнями за окном никогда не спящий город. Переговаривались между собой друзья-игрушки.

– Поди-ка сюда, милок, – раздалось из соседней комнаты, где спали Тим с мамой. Лёвка встрепенулся.

– Бабаня? Ты меня зовешь?

– Тебя-тебя, котейко. Поди. Не мешкай.

Бабаня была самой старой игрушкой в семье – единственной сохранившейся куклой Главной Мамы. Она была самодельная, из тряпочек, сделанная ещё прабабушкой Тима для Тиминой бабушки, а потом Тимина бабушка передала её Тиминой маме, вот, как давно это было. А когда мама выросла и вместо девочки родила Тима, Бабаня перешла в Охранители. Все в доме её слушали и очень уважали, даже письменный стол, который всегда важничал и считал себя самым умным.

Лёвка слетел с тумбочки, перебежал комнату и вскарабкался на стеклянный стеллаж, где обитала Бабаня: если она позвала, значит, дело важное.

– Ух, ты, какой шустрый! Переведи дух-то!

– Что, Бабаня?

– Беда, котейко. Гляди-кось, – тряпичная голова в цветастом платочке кивнула в сторону кровати, где спали Главная Мама и Тим.

Лёвка не поверил глазам. В тёмных углах, куда не доставал свет ночной лампы, клубилась и переливалась та самая чернота! Она росла и одним из тонких щупалец уже тянулась к подушке Тима. Невероятно! Эта штука пробивалась даже сквозь защитный круг Главной Мамы!

Лёвка рявкнул так, что зазвенела люстра, ночник замигал, а висящая на стене картина маминого знакомого художника ойкнула, сорвалась с гвоздя и бабахнулась на пол. Мама с Тимом, естественно, с перепугу проснулись, чёрный сон нехотя всосался в тень, а Лёвке пришлось прятаться за книгами, чтобы его не заметили.

Но вот, всё уладилось, и от кровати вновь стало доноситься ровное дыхание мамы и сына. Лёвка выбрался из укрытия.

– Надо бы, внучок, вызнать, что за лихо, – сказала Бабаня. – Первым делом – с мальчонкой бы поговорить.

– Да я говорил-говорил, спрашивал-спрашивал, сто раз уже! Не рассказывает он! Вернее, говорит, что не помнит ничего.