1 Вместо вступления
Что же, познакомимся друзья мои. Меня Николаем Андреевичем Всеволожским, мне 46 лет, я родился и вырос в Санкт-Петербурге, не женат – так уж получилось. В молодости я много учился, путешествовал, пришлось даже послужить в армии и полиции и повоевать.
Став старше, я решил завершить со службой выйдя на залуженный пенсион, чтобы быть хозяином самому себе. У меня были накоплены средства, достаточные для вполне приличной жизни. Но тем не менее, чтобы не закиснуть без дела, я стал помогать людям в решении их проблем, с которыми они сами не смогли справиться в силу каких-либо причин. У меня есть свои принципы, выверенные самой моей жизнью – я берусь только за сложные задачи и только тогда, когда считаю, что: я помогаю достойным людям нуждающимся в моей помощи и я поступаю верно.
Так вышло и в этот раз…
2 Утренний звонок – новое дело
Лето 1880 года я проводил на снятой на целый сезон даче в Северной Ривьере (рядом с дачей было финское местечко, довольно известное среди петербургских дачников – Терийоки). Дача была небольшой, но вполне обустроенной, на ней даже была горничная, роль которой выполняла зрелая незамужняя финка – дама имеющая весьма строгий облик и воспитание, но при этом добрейший человек. Кроме того она изумительно готовила. Дача располагалась практически на самом берегу Финского залива, среди высоких сосен растущих на песке. Благодаря такому удачному положению я имел возможность почти ежедневно купаться или одолжив хозяйскую лодку удить рыбу.
Ранним июльским утром 1880 года, я совершив утреннюю гимнастику и окунувшись в посвежевшие за ночь мелкие воды Финского залива, вошел на крыльцо своей дачи. Благодаря физическим упражнениям я проголодался и с нетерпением готовился приступить к завтраку. Я уже предвкушал чашку свежесваренного ароматного кофе с молоком, сендвичи со свежайшими маслом, сыром и ветчиной, когда в передней раздался раскатистый телефонный звонок. Горничная доложила, что меня просят к телефону.
– Слушаю вас, – произнес я, приложив полированную латунную трубку к своему уху.
– Господин Всеволожский, здравствуйте, мы с вами не знакомы. Обратиться к вам по одному важному делу мне посоветовал мой хороший знакомый Илья Сергеевич Торопов. Меня зовут Сергей Петрович Рубинок и мне необходима ваша консультация и, вероятно, последующая помощь в решении одной серьезной проблемы. Можем ли мы встретиться?
Я ответил, что встреча возможна и предложил новому знакомцу приехать ко мне на дачу, в то время, когда это ему будет удобно. В итоге мы договорились о встрече через два часа.
Ровно через два часа горничная провела ко мне в кабинет полноватого зрелого мужчину, одетого весьма прилично, но пожалуй, с некоторым отставанием от последних веяний столичной моды, что выдавало в нем провинциального жителя. Он представился, мы поздоровались, и я предложил ему присесть и изложить суть дела, которое так его волновало.
– Я живу в Благоярской губернии, это прекрасное место, раскинувшееся вдоль Волги, и место это до недавнего времени было тишайшим. Жизнь была спокойна, один день был похож на другой и именно эта однообразность, возможно непонятная вам как столичному жителю, так нравилась местному обществу, до недавнего времени весьма достойному.
Но однажды поместье «Дурновка», ранее принадлежавшее недавно скончавшейся госпоже Дурных, и выставленное наследниками на продажу, было куплено неким Георгием Ммхайловичем, или как его чаще зовут в определенных кругах, Жоржем Розовским, мужчиной лет приблизительно 35, о котором мы мало имели сведений. В это поместье он немедленно въехал со своими многочисленными буйными родственниками, среди которых отдельно выделялись его младший брат Иван Михайлович Розовский и их с Жоржем отец – Михаил Михайлович Розовский. Как только семейство Розовских перехало в «Дурновку» и стало появляться в городе тут же в одночасье наша жизнь стала ужасной.
Дело в том, что вновь прибывшие господа занялись делами, недостойными дворянского звания. Например они подстраивают поединки очевидно с корыстными целями. Где бы они не появлялись – они ведут себя столь вызывающе, что их естественно, вызывают на дуэль. Они же, так ловко все обстряпывают, формально являясь оскорбленной стороной, что поединок проходит почти всегда по их условиям. Сообразно принятым правилам проведения таких поединков они сами выбирают оружие – и почти всегда это пистолет, которым они пользуются отменно. О том, какие они ловкачи при обращении с пистолетом известно в нашем небольшом городе уже всем. А кроме того, они же выбирают и место, что довольно часто так же оказывается им на руку. Так вот, после состоявшегося вызова они через подставных лиц предлагают вызвавшему откупиться, с тем, чтобы они противника не убили, а только лишь покалечили. Цинизм невероятный. Отказавшиеся гибнут, остальные под давлением родственнников вынуждены платить. Случаев с подозрительными смертями среди мужской части нашего общества уже было несколько.
– А что же полиция? – удивленно спросил я. С.П. Рубинок лишь развел руками:
– Полиция, к сожалению, бездействует, так как официально дуэль выглядит как несчастный случай на охоте, чистке оружия или еще черт знает что. Ну или же наконец как самоубийство. – Вздохнул мой собеседник. – Хотя какие у нас самоубийства, мы же не столица для таких тонкостей. Таким образом, семейство Розовских не на шутку запугало уже всю нашу округу, так любимую нами прежде именно за спокойствие. Что с ними сделать мы не представляем, но вред их для Благоярска очевиден. Кроме того, используя известность благодаря описанных мной поединков, они, оперируя своей недоброй славой, ловко подминают под себя коммерцию Благоярска и его окрестностей – все боятся их, ведь слава их разошлась уже повсеместно!
