Пробуждение не было тяжелым и мучительным. Это было больше похоже на то, что кто-то щелкнул пальцами, и она очнулась. Олив все осознавала и прекрасно помнила, что было, перед тем как... она отключилась. Хозяин турнира её обманул, заставил поверить в то, чего нет. Хотя нет, как ни горько признавать – не обманул. Он ведь ни слова не говорил о том, что у неё нет выбора. Олив сама так решила... Ну, что ж будет наука на будущее. Верить нельзя никому. Хозяину турнира можно было бы сказать спасибо. Если бы ещё знать его имя...
Олив села на кровати. Комната, в которой она лежала чем-то смахивала на ту, в которой были бесцельно потрачены годы юности в стенах гимназии. Девушка ненавидела это учебное заведение до глубины души. Все планы, все мечты и надежды на будущее начинались словами: "Когда закончу гимназию...". И даже оказавшись в такой ужасной ситуации, не возникла мысль, что лучше бы она сейчас там училась. Кроме того, комната, в которую её определили, была на порядок лучше той, в гимназии. Во-первых - просторнее, во-вторых, судя по тому, что кровать здесь одна - сосед по комнате не предусмотрен в принципе. Олив нахмурилась, заметив, что нет окна, но решила позже выяснить, с чем это связанно. Кровать была услана шелковыми простынями высочайшего качества. Девушке не приходилось даже видеть таких, не то, чтобы спать на таком великолепии. Она осторожно слезла с большой кровати. СЛИШКОМ большой для неё одной. Но Олив старалась гнать от себя эту мысль. Босые ноги коснулись мягкого ковра с высоким ворсом, и девушка невольно замурлыкала от удовольствия. Какое блаженство! Она села на ковер, наслаждаясь приятными ощущениями. Да на нем можно спать!
Млея от удовольствия и нежно поглаживая высокий ворс, Олив продолжала взглядом изучать комнату. Её внимание привлек Большой резной шкаф. Нехотя встав, девушка все же пересекла комнату и, открыв его, ахнула. Шкаф был до отказа забит одеждой её размера. Платья разных фасонов: от ученических до вечерних. Были и такие, при одном взгляде на которые, по щекам разливался густой румянец. Да она такое в жизни не наденет! А ещё несколько костюмов для верховой езды и несколько комбинезонов, неизвестного предназначения. До сегодняшнего дня такой фасон Олив не попадался.
Олив закрыла шкаф, пораженная даже не обилием одежды и разнообразием. Все вещи, аккуратно развешенные и разложенные по полкам, были черного цвета. Сомнений насчет того, кто решил заняться обновлением её гардероба не оставалось.
Тряхнув головой, Олив постаралась прогнать мысли о темноте, заполнившей глаза до краев. Чтобы отвлечься, девушка подошла к стоящему рядом комоду из того же гарнитура, что и шкаф с кроватью и туалетный столик, заваленный разного рода женскими принадлежностями, назначение половины из которых она не знала. Постепенно открыв все четыре ящика, девушка пришла к выводу, что сейчас у неё белья больше, чем раньше было одежды.
За что ей все это? Комната, шикарное убранство, новый гардероб... Подцепив пальчиком лежащие сверху кружевные трусики и мрачно рассматривая их, Олив задавалась вопросом чем все это заслужила? Или ей потом придется... заслужить? Позади раздался знакомый баритон, лишенный эмоций:
- Не нравитс-с-ся?! Выкини.
Олив испуганно подпрыгнула на месте, густо покраснев. Откуда-то накатило чувство, будто её сейчас поймали на подглядывании или воровстве. Спрятав злополучные трусики за спину, девушка так и стояла, не решаясь ничего сказать. Молчание затягивалось, и вновь его первым нарушил мужчина в традиционно черном костюме:
- Это твоя комната. Ты будешь с-с-сдес-с-сь жить...
Вновь показался раздвоенный язык, и Олив передернуло. Демон! Монстр! Чудовище!
- Я хочу домой! - эмоционально воскликнула она, и осеклась, увидев, как недобро сузились его глаза.
- Не нравитс-с-ся комната? - лишенным эмоций голосом спросил хозяин турнира, медленно подходя. - Плевать. Теперь с-с-сдес-с-с-сь твой дом. Я так решил. Пока ты учиш-ш-шс-с-ся...
- Ты меня обманул... - тихо обвинила Олив, не в состоянии отвести взгляд от пугающей, гипнотизирующей тьмы в его глазах.
- Ты моя, - он наклонился к её лицу так близко, что практически вдыхал свои слова ей в губы. - Я так реш-ш-шил...
Раздвоенный язык лизнул её губы и Олив, до этого момента будто со стороны наблюдающая за происходящим, завороженная тьмой, в которой утонули его глаза, околдованная голосом в котором не было ни намека на чувства или эмоции, силой и властностью, исходящей от него, очнулась. Она попыталась отшатнуться, но мужчина схватил за плечи и вернул её в прежнее положение также легко, как если бы открывал дверь шкафа.
- Я не собственность! – отчаянно воскликнула Олив, понимая, что из стального захвата рук ей не выбраться. Девушка почувствовала, что мужчина усилил хватку. Ещё чуть-чуть и кости затрещат. Она невольно ахнула, закатив глаза от боли и выронив трусики. Его руки сжались ещё сильнее.
Олив открыла глаза. И встретилась с темным омутом глаз. В них ничего не отображалось, но она поняла. Ему нравится причинять ей боль, нравится чувствовать свою власть над ней! Внутри проснулась злость, вытесняя страх, и вместо крови потекла по жилам. Та самая упрямая злость, которая не давала сдаться в гимназии. Губы Олив сжались в тонкую линию, а глаза метали молнии.
