Я опаздываю. И знаю это.
Земля будто летит под ногами. Я почти не касаюсь ее, даже не замечая своих шагов. Вперед – это все, о чем я могу думать. Вперед. Ноги несут меня быстро, но этого недостаточно.
Вернись, проносится в моей голове, ты не хочешь этого видеть.
Но я должна. У меня нет выбора.
Такова любовь. Она притягивает, она связывает меня, и я не могу не мчаться навстречу ужасу. Я знаю, что меня ждет, и все же не могу перестать надеяться.
Пожалуйста, пожалуйста, пощади ее!
Я стискиваю зубы, сдерживаю сдавленный крик. Вот только слезы я никак не могу остановить.
Ты хотела любить. А любить – значит страдать. Неужели ты так до сих пор и не поняла этого?
Нет! Я закрываю глаза и позволяю ногам нести меня по лугам. И все, что я вижу – это ее лицо, и она горит во мне. Все горит. Только не она!
Она – человек. Ничтожный.
Она – это все.
Королева во мне смеется, но ее смех едва слышен, и я чувствую, что она тоже страдает.
Любовь, с издевкой произносит она, а потом замолкает. Потому что я стою на склоне холма и смотрю вниз, на долину. Я смотрю на смерть.
Я потеряла ее.
Давным-давно… Так начинаются многие сказки. Так начиналась и моя жизнь. Она действительно могла бы стать сказкой, но это было очень, очень давно. Настолько давно, что те годы превратились в пыль, в осколки самозабвенного времени. Теперь я уже и не вспомню, когда началось мое первое давным-давно.
Я дышу. Я живу. Во второй раз.
Задыхаясь, я пытаюсь наполнить легкие сладким воздухом с привкусом обреченности, пока мое сердце бешено колотится с яростной, вновь пробудившейся энергией, и чувствую, что все изменилось, но никак не пойму, что именно. Мои губы вспухли, на них ощущается легкое покалывание, будто бы после нежного поцелуя. Я цепляюсь руками за жесткие простыни, чувствуя, как грубая ткань под моими пальцами рассыпается в пыль.
Я распахиваю глаза и по-прежнему ничего не вижу. Но чувствую, что рядом со мной кто-то есть. Я слышу дыхание, слышу, как нервно подрагивают чьи-то ресницы. Я ощущаю запах пота, а с ним – страх, возбуждение и истощение.
Чьи-то руки прикасаются ко мне. Снова что-то рассыпается. С ужасом понимаю, что это что-то – мое платье. Я сжимаю пальцы в кулак, ожидая тепла магии, – но рука остается пустой.
Кровать проседает под тяжестью незнакомца. Я разжимаю руку и снова взываю к своей силе – ничего не происходит. Только пальцы снова и снова касаются меня, разжигая мое замешательство и гнев.
– Проклятье.
Тишина.
А потом:
– О боже, она проснулась!
И снова, громче:
– Она проснулась!
Гулкие шаги. Распахнувшаяся дверь. Свежий воздух.
– Что ты сказал? Проснулась? Ты что там делаешь?
– Я думал, ну лежит она и лежит… Думал, это никому не помешает…
– Ты поцеловал ее?
– Нет… ну, то есть да…
Меч с шипением вырывается из ножен. Я знаю этот звук. Моргаю, борясь со слепящим светом, с ощущением бессилия. Медленно, очень медленно мое тело начинает обретать силу. Спала я, должно быть, долго. Даже слишком. И здесь что-то не так. Совсем не так.
– Почему она голая?
– Я… ну, я… я просто…
– Что ты сделал?
– Клянусь проклятием ледяной ведьмы! Я только хотел разок прикоснуться к ней. Но платье… это платье… оно просто рассыпалось!!! – Его слова режут мне слух так, что болят уши.
– Ты разбудил Спящую. Я же велел не трогать ее!
– Я думал… то есть…
– Как долго? – прерываю я спор. Мой голос нежен, словно голос новорожденного эльфа, и совсем не похож на голос дряхлой старухи, которой я так боюсь оказаться.
– Как долго? – повторяю я свой вопрос и наконец начинаю различать тени. Расплывчатые очертания четырех-пяти фигур. Люди. То, что вокруг все еще есть люди – это хороший знак. Значит, мир еще не перевернулся с ног на голову.
– Как долго что? – спрашивает мужчина с невыносимым голосом. Светлые волосы, светлая кожа.
– Как долго я спала? – спрашиваю я.
Молчание.
И пока это молчание продолжается, я вспоминаю последние мгновения перед тем, как магия возымела свое действие.
И тогда я постигаю ужасную истину: они обманули меня!
Холодная, как лед, ненависть разгорается во мне, обжигая вены. Я поднимаю руку и поворачиваю ладонь. Отметина на запястье черна, как никогда.
Лживый символ!
– Она – ведьма, – бурчит второй. Блондин взвизгивает и пятится. Вновь слышится шипение мечей. Одно из лезвий касается моей шеи: холодное и острое. Наконец мое зрение проясняется, я избавляюсь от мыслей о прошлом. Я перевожу взгляд со смертоносной стали, что покоится у моей шеи, в черные глаза темноволосого мужчины.
– Наша Спящая Красавица – ведьма, – бормочет он, приподнимая мой подбородок острием своего меча.
Мужчин в комнате пятеро. Трое из них кажутся солдатами королевства, герб которого мне неизвестен: золотая змея извивается на голубом фоне. Блондин – дворянин, возможно, принц. Если, конечно, принцы и королевства еще существуют.
