О чем эта книжка
"Здесь съемка запрещена", "с какой целью снимаете?", "выключите камеру", "разрешение на съемку есть?", "я себя снимать запрещаю". Эти фразы знакомы каждому российскому журналисту или блогеру. Все бы ничего, но сторонники запретов нередко переходят от слов к делу, и тогда общение заканчивается разбитыми объективами, порванными куртками, а иногда и расквашенными носами. Жалко не только аппаратуру с одеждой, но и нервные клетки, которые, как известно, не восстанавливаются. Бывает и так, что людей за съемку задерживают и даже сажают под арест.
Почему так происходит? Ответов много, и в этой брошюре мы поговорим как раз о них. Процесс фото- или видеосъемки в каждой стране и даже в каждом регионе проходит по-своему. На Кавказе, в городе Минеральные Воды, я однажды сфотографировал табличку с маршрутом, висевшую на маршрутном такси. Я сфоткал мобильником, чтобы не записывать маршрут в блокнот, а водитель буквально вылетел из салона, по пути засучив рукава. Мне пришлось извиняться. А в Петербурге мы с героем репортажа зашли в театр "Зазеркалье", не согласовав съемку ни с кем. Мы долго бродили по зданию, все это время не выключая камеры. И никто нам слова не сказал.
С другой стороны, есть факты и явления, которые существуют абсолютно в любой стране – просто потому, что все люди на Земле похожи. Однажды на улицах Женевы я принялся фотографировать полицейский наряд. Мне ничего не сказали, но полицейские стали отворачиваться, не желая показывать лиц. Вы наверняка и сами замечали, что съемка так или иначе тревожит многих. Если направить камеру на человека во время заседания или праздника, он может не подать виду, что заметил. Но всё же примется поправлять волосы, отряхивать одежду, чесать бровь, делать задумчивое выражение лица. Съёмка так или иначе задевает нас, но наша реакция – уже вопрос культуры, традиций, воспитания, социального положения.
Подчеркну, что эта книга прежде всего о России. Условия, в которых мы работаем, порой понятны только нам, россиянам. Я, если позволите, и дальше буду говорить "мы", ведь цели у нас с вами, надеюсь, общие: делать нашу страну законопослушной и безопасной. Кроме того, у каждого из вас, моих читателей, наверняка есть собственный опыт съемки. А я отношусь к этому с интересом и уважением. Потому считайте, что над темой съемки мы будем работать вместе.
Две стороны конфликта я обозначу как "снимающий" и "запрещающий". Наверное, в науке правильнее говорить "субъект съемки" и "объект съемки". Но у меня не диссертация, так что будем проще. Мы изучим базовые психологические принципы, задействованные при съемке, но я буду стараться, чтобы было нескучно. Напишу о своем опыте и об опыте коллег, скажу о наших с вами типичных ошибках. Я не придерживаюсь единой психологической школы, опираясь на представителей разных школ: в этой брошюре практическая польза мне кажется важнее теоретической строгости.
Кроме того, я буду постоянно ссылаться на исследование, которое группа социологов провела для моей брошюры в 2018 году. Вы узнаете, как на фото- и видеосъемку реагируют люди в Санкт-Петербурге, Краснодаре и литовской столице Вильнюсе. Помимо этого, проанализируем видео скандалов и столкновений с журналистами, чтобы понять, почему эти неприятные ситуации возникают. В итоге получатся правила, которые помогут нам с вами избежать конфликтов при съемке. Главы 1-4 адресованы прежде всего практикам, тогда как главы 5 и 6 будут, скорее, интересны тем, для кого важна теория психологии.
Почему эта книжка нужна
Кино- (а впоследствии и видео-) съемка используется в психологии, психотерапии, педагогике и социальной работе уже сотню лет. В 1933 году был разработан метод "экранного анализа", при котором специалисты устанавливали реакции ребенка на лицо матери [43]. Впоследствии исследовалось поведение детей в раннем возрасте, их общение с родителями и близкими взрослыми [42]. Но, при огромной важности направления, само психологическое влияние съемки там не рассматривалось. А ведь моя брошюра, по сути, об этом.
Впоследствии возникли многочисленные программы психотерапии, помощи детям и семьям с использованием видеозаписей [46]. При этом по умолчанию считается, что видеокамера снимает обычные отношения в привычной обстановке. Но это не вполне так: поведение родителей без камеры, так или иначе, отличается от поведения во время съемки. Однако эти отличия, порой весьма тонкие, в программах не учитываются.
Влияние видеосъемки на поведение описывает кандидат психологических наук, доцент МГУ Марина Бардышевская [3]. Видеокамера трактуется как "аффективная нагрузка" – способ воздействия, вызывающий ту или иную реакцию [36]. Я буду придерживаться именно такого подхода. Бардышевская устанавливает внутренние конфликты личности при съемке, последовательность реакций на оператора [2], что я буду использовать. Но эти замечательные, глубоко гуманистические работы не раскрывают именно моей темы. Во-первых, там идет речь о детях раннего возраста, а я пишу о взрослых. Во-вторых, сфера Бардышевской – научная клиническая психология, а моя брошюра о журналистике. Ну а третья причина относится и к работам Марины Бардышевской, и к предыдущим упомянутым: описана съемка, заранее согласованная с родителями, опекунами, врачами, тогда как я говорю о съемке несогласованной.
