Изгнание из рая
Внимание, мы входим в зону турбулентности, пристегните ремни! Но их нет… Как нет и ни малейшей надежды на безопасность. Контроль утерян, и конец света может произойти в любую секунду. Это будет идеальная мгновенная смерть!
Такие тревожные мысли одолевали меня на последней парте, когда в десятом классе я прятался от учителей, которые могли вызвать к доске. Сколько себя помню, любая публичность давалась мне очень тяжело. Даже на тех уроках, которые меня интересовали, мне легче было ответить на вопрос учителя «Не знаю», чем выходить к доске перед классом. Так я боялся всеобщего внимания и провала.
Я совершенно не был похож на тех детей, которые, повзрослев, становились известными актерами или телеведущими и потом в интервью рассказывали, что уже с трех лет начали играть в театре, снимались в «Ералаше» и, уж естественно, всегда располагались на табуреточке перед гостями, читали стихи и пели песни.
Моя стихия в первые годы жизни – всевозможные инсталляции из кубиков и деталей железного конструктора, гербарии и коллекции засушенных насекомых. Короче, абсолютно индивидуальная и не требующая не то что публичности, а даже взаимодействия с другими людьми деятельность.
Изгнание из этого рая для интроверта произошло в десятом классе. Новая учительница по истории вызвала моего отца в школу. «Даже если его работа никак не будет связана с публичными выступлениями, ему так или иначе нужно будет презентовать результаты своего труда другим людям, – говорила она ему. – Поэтому у нас сейчас остается, пожалуй, последний шанс, чтобы изменить ситуацию и заставить его выходить перед классом».
Меня очень вдохновляют сцены из фильмов, где полководец на коне перед своей армией мотивирует бойцов на последнее сражение. Примерно в такой роли, когда вернулся домой из школы, выступил мой отец: «Я и сам не очень люблю выступать и довольно редко это делал в жизни, но если сейчас нужно это, то надо делать! А если не можешь выступать хорошо, выступай плохо. Но выступай!»
Понял ли я тогда, что этот совет изменит всю мою жизнь? Нисколько. Но выбора не было. И я решил вступить в это сражение без всякой надежды на положительный исход.
Дерзость побеждает судьбу
Спустя годы я стал ведущим Первого канала, спикером Российского общества «Знание» и клуба «Эльбрус», в котором собраны все победители всероссийского конкурса управленцев «Лидеры России», ведущим национальных премий, модератором крупных бизнес-форумов, автором и ведущим мастер-классов и тренингов по психологии публичности и даже почетным артековцем, опять же за публичные выступления и обучение талантливых школьников, которых по всей стране собирает этот пионерлагерь.
Но сначала была боль. И она заполняла все мое психическое пространство. И пределов этой боли, казалось, не существовало. И это я описываю только одно публичное выступление. Но, видимо, самое важное тогда – первое подготовленное мной после разговора с отцом выступление.
Это был доклад про Сталина на уроке истории. Выступил я тогда, как мне казалось, ужасно. Но учительница неожиданно сказала: «Очень хорошо» – и поставила пять! И даже не эта оценка, а сам факт того, что можно находиться в центре внимания, говорить и при этом быть совершенно не идеальным, сдвинул ситуацию с мертвой точки.
На начальном этапе нет никакой необходимости сразу делать хорошо. Важно просто делать. И что касается публичных выступлений, то ваша первая цель может звучать примерно так: «Стать мастером НЕидеальных выступлений». Вы не поверите, как быстро можно ее достичь. Ведь для этого у вас все есть. Не нужно ходить на курсы публичных выступлений, нанимать тренеров, даже дочитывать эту книгу до конца. Надо начать выступать. Но сначала для самого себя.
На шестнадцатилетие мне подарили двухкассетный японский магнитофон – самый крутой гаджет для подростка середины 1990-х. И его я как раз и стал использовать для тренировок, записывать на него свои первые подкасты. Слова такого еще никто тогда не знал, но я сам для себя изобрел этот формат. Начал записывать на пленку свои первые радиопрограммы.
Со стороны это выглядело довольно странно: сидит человек у магнитофона, здоровается со слушателями, потом представляет гостя в студии, в роли которого выступает сам же, дальше начинает играть песни на гитаре, затем сам у себя берет интервью и даже входит в роль слушателя, который «дозвонился до студии» и «задает вопросы гостю».
Тем не менее эта практика помогла мне прорвать речевую блокаду, о которой мы обязательно поговорим позже. Я начал поднимать руку на уроках, причем даже тогда, когда не знал ответа на вопрос. Мне стало нравиться рассуждать на публике, признавать, что я чего-то могу не знать, что какие-то вопросы остаются открытыми, даже призывать других к дискуссии.
Чуть позже я открыл для себя караоке. Это прекрасная практика для голоса и важная составляющая психологического принятия – когда ты просто позволяешь себе звучать и быть услышанным. При этом петь я никогда не умел.
