Пролог. За что убили саратовского прокурора?
Саратов. Темный февральский вечер. Он шел домой. Без охраны. Без опасений. Это было древнее, но четкое правило игры – пока он при своей должности, его не тронут. Его охраняет Система Всея Руси, для которой личная безопасность преданных ей исполнителей не только дело принципа, но и самосохранения.
«Не убий прокурора» – этот негласный всероссийский закон не осмеливались нарушить даже самые «отмороженные» уголовники…
Но убили прокурора Саратовской области Евгения Григорьева как-то буднично и просто. У подъезда его дома в него вогнали две пули (стреляли из пистолета с глушителем). И уже первая оказалась смертельной…
Киллеры сработали профессионально. После умелой слежки, которую не заметили ни Григорьев (а он таких «охотников» в 90-е лично отправлял за решетку оптом), ни местные спецслужбы (они обязаны присматривать за безопасностью высоких областных чинов), преступники выбрали самое удобное, хотя и банальное для покушения время и место. Вечер, у подъезда. Но убивали почему-то без масок (с помощью свидетелей даже удалось составить фоторобот). Сначала это было похоже на странную небрежность – будто убивали не прокурора, а банального директора рынка…
«Видать, честный был прокурор», – рассудила на интернет-кухнях страна.
Правда, по народной нехитрой логике получалось, что покойный Григорьев в отличие от остальных 82 поныне здравствующих (дай им Бог здоровья!) областных прокуроров России совершил какую-то страшную, «системную» «ошибку». Такую, что его не смог защитить даже прокурорский мундир.
Но, не зацикливаясь на простецкой версии, о которой настойчиво говорит весь Саратов, дескать, «не взял, а за это наверху не прощают», мы попробовали на месте понять: где же все-таки «ошибся» честный саратовский прокурор Григорьев…
Комсомольская правда. 2008. 11.03.
Эту историю мне рассказала племянница, Надежда Фомина, уже знакомая вам по предыдущей книге «Замуж по заданию». Семья собралась в полном составе по случаю пятнадцатилетия бракосочетания Надежды… В конце вечеринки Надя, сидя возле меня с бокалом минеральной воды, задумчиво произнесла, наблюдая за играющим на компьютере своим сыном-подростком:
– А ведь свадьба наверняка бы не состоялось, не убей киллер в январе 2001 года прокурора…
– Но ведь саратовского облпрокурора убили в феврале 2008-го? – удивленно посмотрел я на племянницу.
– Этот случай всей стране известен, конечно. Впрочем, об убийстве нашего прокурора писали и в 2001-м достаточно много… Рассказать? – племянница заинтриговала меня.
Её многочасовой рассказ я изложил своими словами.
Автор.
Глава первая. Разговоры по душам
Вам никогда не приходилось возвращаться не просто домой, а на Родину после долгого отсутствия? Тогда вам не знакомо то щемящее чувство, почти непередаваемое словами, состояние, как в детстве говорили, – «под ложечкой сосет» – так тревожно-волнительно было всегда: когда первый раз получила пятерку во втором классе, научилась плавать в третьем, в седьмом впервые целовалась с соседом по парте рыжим Антошкой Пырьевым – мы тогда остались дежурить в кабинете математики, а учительница ушла на совещание. Я вытирала доску, а одноклассник решительно подошел ко мне и, совершенно неожиданно для меня, чмокнул в шею. Замерев от волнения, повернулась к вмиг покрасневшему Антошке, залепила грязной тряпкой ему по лицу, а потом вдруг притянула к себе и первая поцеловала в губы.
Такой восторженно-эмоциональный подъем случился пять лет спустя, на первом курсе юрфака. Мне никак не давался английский, нашей суровой Изабелле Юрьевне или по-студенчески просто Белке надо было каждую неделю сдавать эти проклятые «тысячи» – так преподаватели называли определенное количество знаков, необходимых к переводу на очередное занятие. Главным спецом по английскому в группе считался Алешка Тарасов, закончивший специализированную «английскую» школу. Не скрою, Тарасик мне очень нравился, и перед сессией я напросилась к нему домой на совместный перевод. Алешкиных родителей дома в тот вечер не было – они, заядлые театралы, отправились на очередную премьеру в драматический театр.
Заниматься мы уселись рядышком в комнате Тарасова-младшего, за огромным письменным столом. Учебники, словари и тетрадки спокойно разместились на его полированной поверхности. Но расстояние между двумя тумбочками было слишком узко для двоих: наши ноги невольно соприкасались, не говоря уже об уткнувшихся друг в друга плечах. Всякий раз, объясняя мне русский перевод того или иного слова, Алешка поворачивался ко мне головой, на своих щеках я ощущала его теплое трепетное дыхание. В конце концов случилось то, что неизбежно происходит в жизни каждой девушки: через полчаса мы начали целоваться до синевы губ, а потом совсем потеряли рассудок…
Словно в тумане помню Алешкины дрожащие пальцы, неловко расстегивающие пуговички моего платья, потом гладящие мои плечи, спину, бедра, жаркие губы, прильнувшие к моей груди, в том миг у меня и «засосало под ложечкой» – и первое, к моему счастью, осторожное и нежное слияние в одно целое с мужчиной. Как безумно хорошо нам обоим было тогда!
