…Какое-то время мы сидели молча, обдумывая ее слова. Потом старуха сказала:
- Стрекоза, твое сердце полно стыда и печали. Я понимаю тебя, ведь я тоже там была. Но не кори себя, ты не мог поступить иначе.
Сашка взорвался - ведь он уже полдня прожевывал эти мысли:
- Не мог?! Не хотел! Пошел на поводу - как же, репутация, новые кореша-первородные не поймут! Делать подлость - так всем вместе! Ты же видела, как солдаты игрались, отстреливая безоружных голых людей, какими бы страшными они не были! И ...чем бы не питались - можно подумать, у них там был выбор!
Старуха подошла к нему и взялась пальцами за его виски:
- Стрекоза, тебе надо бы сходить к твоему проводнику. Тебе станет легче.
Сашка не выдержал, оттолкнул ее руки и заорал:
- К проводнику? Чтобы он навел на меня фальшивое спокойствие и я закрыл на все глаза? Убедил себя, что другого варианта не было и что это - самый …рациональный выход? А ты представляешь - каково им сейчас, вот в это самое время, когда мы тут веселимся и едим до отвала?! А они там, в лесу – замерзают, замерзают насмерть! О голоде я уже молчу… А в чем, собственно, они виноваты? В том, что страшные такие? Так это не их вина – при такой жизни и вы были бы не лучше! Или вы думаете, что они добровольно так жили? Нет, я знаю – вы никак не думаете, вам просто наплевать, как и синим, как и их Величайшим, как и мутантам, как солдатам, как и …мне! Равнодушие – самое страшное, что может сделать человек в такой ситуации! Насколько легче отвернуться, выморозиться – да ну их, они уроды и каннибалы, а давайте лучше их уничтожим! И стрелять в убегающих почти голых людей с палками – о, попал, молодец! Зато все спокойны, все белые и пушистые – и чисты перед собой!
Сашка уже выдохся. Он кричал во всю мощь своего голоса, выплескивая всю грязь со своей души. Музыка и смех стихли, местные, мутанты и немногие забредшие на праздник первородные с испугом на нас смотрели, они явно не ожидали такого от Сашки. Он с отчаянием всех оглядел, скрипнул зубами, развернулся и ушел. Я посмотрела на Олега – он был бледен и растерян. Поймав мой взгляд, он тихо произнес:
- Иди за ним, Танюш. В таком состоянии он примет только тебя.
Я шла за Сашкой в темноту, а он стремительно шагал, но как оказалось - совсем не к нашему домику, а к выходу из деревни. И что же он задумал – искупаться или сходить в купол к милому другу Апрелю? Подойдя к воротам, он гаркнул:
- Открывай!
Недоумевающие постовые открыли ворота и он вышел. Буквально через минуту я дошла до них и они без вопросов меня пропустили – понимали ведь, что я с ним. Я вышла за частокол, в лесу царила ночь. Какое-то время я шла за Сашкиным силуэтом, борясь с желанием его окликнуть. Во-первых - не хотела попасть под горячую руку, а во-вторых - мне было очень интересно – куда же он идет? Мы зашли в лес и все покрыла непроглядная тьма. У частокола еще отблескивал свет факелов, а здесь, за деревьями ничего не было видно. Я все шла и шла, хотя Сашку уже давно потеряла. Насколько я поняла, он все-таки шел к переправе, в купол. Я остановилась и подумала – ну а если он идет к Апрелю, тот начнет его успокаивать, а потом, мало ли… - я там буду ну совсем не к месту.
Я развернулась и пошла обратно. Я шла вроде бы тем же путем, но почему-то окружающее отличалось от виденного пять минут назад, по дороге сюда. Тяжело дыша, я остановилась. В холодном воздухе от меня шло облако пара и оседало на шерстинках плаща. Так это что – я заблудилась? Вот прямо здесь, рядом с деревней, притом не так давно я исходила всю округу в поисках грибов?! Стыд-то какой… Мелькнула мысль позвать на помощь, но я оставила ее на потом – было очень стыдно перед людьми, которые меня найдут.
Что ж, попытаюсь еще раз. Я опять куда-то пошла. Впереди виднелось просветление – наверное, полянка. Я вышла из-под деревьев и присела отдохнуть. Луна освещала все призрачным белым светом, вокруг царили тишь и благодать. Разогретая ходьбой и в теплом плаще я совсем не мерзла.
***
Неожиданно недалеко от меня раздался шорох. Я испугалась, припоминая, какие же звери водятся возле деревни. Но любопытство оказалось сильнее страха и я потихоньку подошла к источнику звука. На земле, прямо на мелких сосновых ветках я увидела почти голого человека - судя по форме спины, мужчину. Он лежал задом ко мне, свернувшись калачиком, и сильно трясся. Его спина была очень белой и довольно широкой, хорошо развитой, а на бедрах – темная юбка. Будучи до сих пор под впечатлением от Сашкиных слов, я сразу догадалась - кто это и замерла, пытаясь оценить степень опасности. Может убежать, пока он меня не заметил? И тут я услышала, что он не только мерзнет, а еще и всхлипывает. Мне совсем расхотелось убегать и оставлять его здесь плакать и замерзать. Я присела рядом и положив ладонь на его ледяное плечо, произнесла как можно теплее:
- Привет! Ты замерз?
Он перестал трястись, судорожно замер и затих. Я продолжала:
- Не бойся, я не причиню тебе вреда. Как тебя зовут?
Все также не поворачиваясь ко мне лицом, он сел. Потом обернулся вполоборота и смерил меня взглядом. Я невольно вздрогнула, такие же лица были у чудовищ из моего сна – плоская приплюснутая голова, совсем низкий лоб, широкий нос и очень мощные надбровные дуги. Глаз я толком не видела, но общее выражение лица не было угрожающим. Непонятного в свете луны цвета волосы на голове и растительность на лице дополняли его портрет. Увидев, что я вздрогнула, он криво ухмыльнулся:
