ГЛАВА 1.
Влад.
Два года спустя.
Я сидел в кабинете у своего психиатра и держался из последних сил, чтобы не врезать ему по роже. По рукам бегали сотни мурашек, отчего пальцы плохо слушались. Голос врача доносился гулко, словно уши мне заткнули берушами.
Я – не положительный парень, это ясно, как божий день. Мой отец – страшный, жестокий человек сделал все, чтобы я свихнулся еще в далеком детстве, а мать оказалась слишком слабой, чтобы защитить даже себя, не то, что меня. Я был сломлен, по мнению этого доброго человека напротив меня, в глазах которого слишком часто мелькала жалость. Ненавижу жалость. Готов взорваться каждый раз, когда вижу ее в глазах людей. Ничего удивительного в том, что с недавних пор я до трясучки боюсь увидеть эту жалость в глазах жены.
Я не могу сделать того, чего просит мой врач, а именно: открыться Арине. Какой в этом смысл?! Она полюбила сильного, умного мужчину, пусть и не всегда уравновешенного. Показывать ей другие свои стороны я не хотел.
-Вы любите жену? – пауза затянулась, и врач перешел к своей любимой пытке.
Я поморщился. Головная боль начала зарождаться несколько минут назад, но я выпил столько таблеток перед встречей с Евгением, что меня вряд ли свалит приступ, к тому же, если уйти сейчас, сославшись на головную боль, то упертый Евгений назначит новую встречу и начнет свои пытки снова, и так по кругу, пока я окончательно не свихнусь.
-Помнится, мы пришли к выводу, что чувствовать я как раз то и не умею, - не весело усмехнулся я.
-Я так никогда не считал, Владислав, о чем вам, несомненно, известно. Кажется, именно поэтому вы и выбрали именно меня?
{Умный, сукин сын, и не боится меня. Наверное, поэтому я его выбрал.}
-Не то, что я ничего не чувствую, просто…
Я замолчал, снова в кабинете повисла пауза. Я знал, что Евгений никогда ее не нарушит. Он довольно упрям.
-Чувствую не так глубоко, ярко… Поверхностно – вот правильное слово.
Евгений кивнул. Я хотел материться и орать, но мне бы это не помогло. Вообще, самоконтроль – основа всей моей жизни, не познай я это наиважнейшее для себя качество, то очень быстро оказался бы за решеткой.
-Я хочу понять свое состояние. Понять, смогу ли я быть {нормальным?}
-Вы и так нормальный, Владислав. Нормальность, вообще, понятие спорное. Ее рамки очень широки, и вы вполне в них вписываетесь. Скорее всего, вы – более нормальный, чем большинство моих пациентов.
-Вы можете хоть раз просто ответить на вопрос? Представьте, что я не пациент, а ваш студент. Туповатый студент, - спустя пару секунд добавил я.
Евгений долго буравил меня взглядом, пока наконец не вздохнул и послушно не начал:
-Психопатия не считается болезнью. А как лечить то, что не является болезнью?! Господин Ганнушкин обозначил данное расстройство как нечто постоянное и неизменное. То есть, в следствие травм, полученных в действе, ваши нарушения характера останутся неизменными на протяжении жизни. Методы же когнитивно-поведенческой терапии вряд ли будут применимы к вам, а если вы попытаетесь, что ж, большого успеха не ждите. Недоразвитие некоторых отделов вашего мозга попросту не позволит вам стать абсолютно «нормальным», как вы это называете человеком. Но, повторяю, нормальность – очень широкое понятие. Но, диагноз «социопат» я вам никогда не ставил.
Я невесело усмехнулся.
— Значит, я обречен?
Я проигнорировал его последние слова. Слишком многие врачи как раз и ставили мне этот диагноз.
-Владислав, ответьте мне, почему, по-вашему, я вами занимаюсь?
Я пожал плечами:
-Потому как я больной ублюдок, и вам интересно?
Евгений не сдержал улыбки.
-Я психиатр, а не психолог. Но, с вами мы просто беседуем. Я не назначаю вам серьезную медикаментозную терапию, не укладываю на обследования и не пытаюсь засунуть ваш мозг под микроскоп. Так вот, почему?
-Давайте перейдем к тому месту, где вы отвечаете на свой же вопрос, - раздраженно буркнул я.
-Все дело в том, - спокойно продолжил Евгений, -Что в большинстве случаев, человек с диагностированным расстройством личности, асоциален. Он не испытывает весь спектр эмоций, а лишь копирует чувства. У него попросту нет людей, которые ему дороги, а норм морали не существует вовсе. В последствии, такой индивид не формирует стойкие навыки, которые помогают всем здоровым людям создать семью, завести друзей, построить карьеру. Такой человек опасен и должен находиться под строгим контролем психотерапевта, который медикаментозно будет поддерживать его. Теоретически, этот человек постоянно будет наблюдаться в лечебницах, но никогда не сможет стать таким же, как все. Понимаете?
Я кивнул, в ожидании, когда же доктор перейдет к главному.
-А вы относитесь к другому типу. Скажем так, вы – другая сторона медали. Казалась бы, медаль – та же самая, но есть нюансы. По моему, сугубо профессиональному мнению, которое, конечно же, может различаться с мнением моих коллег, вы относитесь к устойчиво компенсированному расстройству личности, и не нуждаетесь ни в какой дополнительной терапии, кроме, пожалуй, походов к психологу, хорошего сна и занятий спортом. Вы - успешный бизнесмен, признаетесь, что любите своих детей, а за жену даже боролись с соперником. То есть испытывали ревность, страсть, даже любовь. Вас назвать асоциальным никак нельзя.
