Последние лет 12-15 я не преподаю иностранные языки никому, кроме своих детей. Профессиональная деятельность и жизненные интересы увели в сторону от этого ремесла, к которому, честно признаться, я никогда не чувствовала ни природных способностей, ни особой любви. Просто овладела им, потому что это было выгодно в краткосрочной перспективе и пользовалась как возможностью зарабатывать в более комфортных условиях, чем при физическом труде.
У меня были и группы студентов, и частные ученики, среди которых были и двухлетние малыши, и школьники, и даже пенсионерка, готовившаяся эмигрировать к детям. Не могу сказать, что хоть одного из них я научила от азов до уверенного владения устной и письменной речью. В большинстве случаев – некоторое повышение уровня. В методическом плане я бы оценила уровень своих уроков как средний – они были далеки от совершенства в силу отсутствия желания стремиться к педагогическим высотам и наличия других жизненных приоритетов, но при этом я в меру своих сил честно добывала свой заработок.
Чему учили в институте иностранных языков
Видимо, нас в свое время качественно учили методике преподавания иностранных языков, так как по прошествии (страшно сказать) четверти века я помню отрывки лекций с такой отчетливостью, будто только что закончилась, а ответы на некоторые билеты так, как будто мне сейчас отвечать на экзамене.
По методике нас учили запомнить, как дважды два: до становления уверенной письменной речи на родном языке нельзя учить письменной речи на иностранном языке (ни чтению, ни письму, ни буквам). В среднем это примерно до 10 лет. Т.е. до времени когда ребенок не просто с удовольствием читает целые книжки и умеет писать, но умеет писать на родном языке грамотно (может путаться в сложных вещах, но на уровне простых в голове все уложилось).
В любом случае (даже если обучение начинается позже 10 лет) обучение начинается с устной речи. Но для взрослых (давно привыкших больше к восприятию письменной речи, обычно желающих заниматься по учебнику и иметь зрительную опору в виде текста, а не материальных объектов) это может быть первые 2-3 недели; а для ребят 10-11 лет – первые 2-3 месяца (первая четверть по советской программе для обычных общеобразовательных школ).
«Забудьте все, чему вас учили в институте»
Я не знаю, где и как учились современные методисты и учителя иностранного языка, но вижу, что в последние лет 10-20 эти базовые принципы, которые от нас так требовали твердо знать и соблюдать при подготовке учебных планов уроков (план урока на тему «алфавит» для 2 класса мы, будучи студентами, без разговоров полностью переделывали на «игру в магазин»), так вот эти базовые принципы массово и грубо нарушаются.
Это так легко и приятно для учительницы чувствовать себя умной-разумой и руководить написанием целой строчки "А" 3-5-летним ребенком, физиологически неготовым для такой мелкой моторной деятельности. В течение года можно разучивать с ним наизусть десяток фраз и отдельных слов, петь песенки и разучивать простые рифмовки. Спорим, неделя самоподготовки и я смогу на таком уровне проводить занятия любого иностранного языка? Собственно, знания языка тут нужно немного, а наивные родители с удовольствием оплачивают такие услуги, полагая, что вкладываются в развитие ребенка.
Чуть менее приятно упражняться с учеником в спряжении глаголов, но тоже годится. Тут нужно и получше язык знать, и логическое мышление подключать, и фантазию проявлять чаще.
А вот целое занятие (пускай даже 15–20-минутное) ползать с дошколенком по полу, как черепашка, а потом изображать птичку на дереве, непрерывно болтая на иностранном языке – это и язык надо знать (кстати не только чтобы болтать, но и чтобы читать – есть большой пласт методической литературы, где такие уроки расписаны пошагово «поднимите руки вверх, взмахните, скажите "я летаю"…», только там это все написано не по-русски), и методикой владеть, и фантазию иметь (если не нравится написанное в литературе), и не всякое платье наденешь на работу. Похвастаюсь: работая с детьми младше 10 лет, я честно ползала, прыгала, «летала», рисовала, придумывала настольные игры и даже пела, время от времени попадая в ноты. Исключение составляли заказы на репетиторские занятия в рамках школьной программы, попросту – делать с ребенком домашние задания. Обычно для этого как раз требовалось забыть все, чему учили в институте, и выполнить задание в тетради. Правда, тогда по общению с коллегами и однокурсниками я знала, что так работают не везде, оптимистично верила в то, что это редкие исключения из правил, которые скоро будут изжиты как несоответствующие духу времени.
Кстати, о духе времени. Тут никак не обойтись без исторического экскурса. Всех иностранцев на Руси традиционно называли немцами, то есть немыми. Непонятная (нечленораздельная для неподготовленного уха) речь, неспособность понимать обращение к ним, необходимость объясняться знаками – ведь он и правда ничем не отличается от немого.
Профессия толмача была редкой и мало востребованной. Средневековый мир довольствовался своим собственным малым мирком и не стремился к расширению контактов. Толмачами обычно становились люди, в силу каких-то причин вырванные из родной привычной среды и прожившие некоторое время в иноязычной. Они хорошо осваивали не только язык, но и особенности культуры.
