Я посвящаю тебе этот сборник, ведь ты – лучшее, что случалось в моей жизни.
Это всего-лишь мысли одинокого молодого человека, не тянущие на «Элладу» или Нобеля по литературе.
Возможно, кому-то это покажется знакомым, оскорбительным или интересным.
Я лишь хочу, чтобы у каждого возникла хоть какая-то эмоция.
Ведь пока мы чувствуем – мы живём.
Спасибо.
***************************************************
…я медленно закрыл глаза и увидел свет.
Я был слишком молод, чтобы видеть это. Если вы когда-нибудь чувствовали усталость от жизни – херня это, скажу я вам. В такие моменты хочется жить. Сразу вспоминаешь теплый майский ветер. Холодное пиво. Любимую собаку. Любую мелочь, которая была так дорога тебе.
Ты помнишь, как впервые поцеловал ту, что ждал всю жизнь. Ты помнишь её улыбку. Аромат её волос. Тела. Как полюбил каскад её веснушек или родинок.
Вспоминаешь, как в 7-8 лет отец на последние деньги купил набор (целый набор!) фишек с покемонами на день рождения.
Ты помнишь свою школу, свой двор, заросли сирени возле дороги, втихаря разведённые костры.
Я медленно закрыл глаза и увидел свет.
Градусник предательски показывал 37.2 …
***************************************************
Самые забавные истории детства связаны со взрослыми. Они были главными затейниками – проблемы, комплексы, травмы. Как говорится, большой спасиб, мамуль, я псих.
Я с детства был артистичным ребёнком, наверное потому, что в начальной школе ходил в театральный кружок. Пик моей карьеры пришелся на роль главного советника Королевы Бледной Поганки – шутка ли, главная роль второго плана! Мне рисовали усы и родинку. Родинку тогда рисовали всем, потому что Катя, гример, учащийся на 3 класса старше, очень любила родинки над губой, спасибо, блин, Наташе Орейро.
Меня часто возили в лагерь с самым романтичным названием для лагеря – "Цементник". 5 километров пешком до реки, куча пчёл, бутылок и куч пионеров, оставшихся ещё со вренем ввода советских войск в Афганистан. Такие, знаете, пирамиды древних цивилизаций. Иероглифы и клинопись за деревянной сценой, где курили все дети постарше, были неким посланием следующим поколениям – "Катя И – дурак", "Валентин Иваныч – казол", и знаменитый трехбуквенный, написанный, судя по всему, путем окунания пальца в одну из пирамид.
Как вы знаете, тогда пили всё. Всё что горело, журчало и пылало. Но так как до цивилизации было очень далеко, а бухнуть хотелось прямо сейчас, был придуман хитроумный план, который требовал моей помощи и актёрской игры.
Не знаю, как так вышло, но у директора лагеря, одного из физруков моей школы, был самогон. Красивых расцветок – красный, жёлтый, зелёный.
И вот в сопровождении воспитателя и вожатого Лёши мы пошли в домик директора. Пока один отвлекал директора, я, по заданию алкогольного скотланд ярда, ушёл в другую комнату, якобы спать. Через минуту заходит воспитатель и нарочито громко восклицает: ой, мол, Никита-то, того. Дрыхнет. Лёша, отнеси Никиту к нам. Лёша залетел мигом. Сунулся в угол, где стояли полторашки сэма. Там их было три. В темноте я разглядел его нерешимость.
– Бери желтенькую, – шепчу ему. Я всегда был компанейским ребёнком, знаете ли.
Лёша схватил один бутыль, положил мне на пузо, сам взял меня на руки, я повернулся к нему. Мы гордо прошествовали в домик к вожатым, где они потом два дня пили этот сэм и подмигивали мне.
Не все герои носят плащи, дорогие друзья.
***************************************************
Я – взрослый самодостаточный мальчик. Я могу позволить себе курить. Так я себя успокаиваю..
Безусловно, это вредно. Это вредно и дорого. Дорого и гадко. Дорого.
Но у многих есть какие-то забавные моменты, истории, воспоминания, которые так или иначе с этим связаны.
Самое первое моё воспоминание – я пытался быть крутым! Как дядя. Или отец. Я брал окурки из пепельницы, поджигал и держал в руках, любуясь собой в зеркале. Ну, крутоооой. Ну, мужиииик. Разумеется, папа был категорически со мной не согласен, и конструктивно объяснив мне это, оставил горько размышлять о способах становления крутизны.
Дальше мода на курение боднула в темечко соседских ребят. А так как я был самый маленький и самый несообразительный, то фраза "кто пойдёт за" Клинским" была решена ещё до момента выхода оной в эфир в виде рекламы.
Как сейчас помню -" Тройка" или" Бонд" – 50 копеек," "Винстон" или "Честерфилд" – рубль за штуку.
Бабушки были добры, благо, как помните, я умел разыгрывать спектакль по поводу того, что купить в этот раз дяде, брату или отцу.
Итак, второе воспоминание – это обрыганый куст сирени после красного "Бонда", скуренного за гостиницей "Русь".
Со временем боязнь спалиться перед взрослыми потихоньку пропала. Одновременно с желанием делать домашние задания в школе. Класс седьмой. Восьмой. Но тут случилось третье воспоминание.
Страх. Подростковый страх. Каждый из тех, кто курил, боялся этого. Первая флюорография.
Паника. Буря. Безумие.
Это ж всё. Всё! Казалось, что мир треснул. Ведь это же будет беда. Тогда все узнают, что я курю. И тренер по футболу. И физрук. И "классная". Стыдно-то будет…
И тогда я узнал, что молоко выводит никотин из лёгких. Замечательно, подумал я. И за неделю до флюры я ходил к тётке, потому что "знаешь, тёть Галь, что-то так молочка хочется". А та и рада была. Поила меня свежим молоком и не могла нарадоваться.
