1. Пролог
— Что такая роскошная красотка делает в самом скучном городе мира?
Улыбка сползла с лица блондинки, она фыркнула и отошла от стойки, покачивая шикарным задом.
Жаль.
Она и правда была самой сногсшибательной из местных девиц, почти дотягивала до столичных моделей.
Наверное, Владу не стоило так откровенно высказывать свое мнение о Новосибирске.
— Ты, я, бутылка шампанского и безудержный секс на всю ночь? — сделал он очередную попытку. Брюнетка в блестящем платье, которой адресовалась его сияющая улыбка, посмотрела сквозь Влада, будто он был невидимкой. Махнула бармену, получила свой коктейль и тоже отошла в сторону.
У них тут ни у кого чувства юмора нет, что ли? Вымерзло?
— Ты, конечно, очень красивая… — начал он, завидев очередную девушку. По его шкале она едва тянула на семь из десяти, но выбирать уже не приходилось. Даже сегодняшняя ночь не стала исключением в карантинном городе, и бар должен был закрыться не позже десяти вечера. Встречать Новый год одному в пустом номере средней руки гостиницы или вообще на продуваемой ледяным ветром центральной улице без надежды потискать веселую теплую девчонку было бы слишком грустно.
Девушка замерла, заинтересованно вскинув на Влада взгляд.
— …но без меня тебе не идет! — закончил он любимый подкат.
Она нахмурила темные, вразлет, брови, всерьез обдумывая его заход, и Влад мысленно закатил глаза. Совсем тут они дикие. Какая разница, что он там несет? Посмотрела на лицо, посмотрела на часы и мобильный, скалькулировала в голове — и радостно бросилась в объятия! Что тут думать?
Ладно, следующая.
Влад обвел взглядом бар.
Фигово. Ну ладно, вот эта, с модными соболиными бровями, тоже сгодится.
Она вообще на него не смотрела, но это не проблема.
Тут-то и случилась катастрофа.
— Хель, ну ты чего застряла?! Давай, пошли, Андрюха уже всех в тачку трамбует и ругается! Ты же с нами?
На эту, серьезную, с бровями, откуда-то сзади налетела еще одна девица, раскрашенная как клоун и в мигающем колпаке с цифрами наступающего нового года. Как раз в ту секунду, когда бармен протянул высокий бокал с разноцветным коктейлем. Хель, как назвала ее подружка, уже почти подхватила его, но не удержала равновесия и плюхнулась прямо на Влада. И она сама, и коктейль. Она на колени, а коктейль — увы, на его белую рубашку.
Влад любил белые рубашки.
Не то чтобы конкретно к этой он был привязан особенно, но…
— Ой! — испугалась девушка. — Ой, извините! Извините, пожалуйста!
Она схватила пачку салфеток со стойки и прямо так, сидя у него на коленях, попыталась стереть разноцветные разводы на белой ткани. Все время ойкая и морщась и елозя своей весьма привлекательной задницей по нему.
После воздержания последних месяцев Владу любая задница показалась бы привлекательной, что уж тут. Но эта нравилась ему все больше.
— Я заплачу! Давайте заплачу за химчистку? — суетилась девушка, а в его голове уже зрел коварный план.
— Какая химчистка тридцать первого декабря в десять вечера? — сердито буркнул он. — Или первого января? Дамочка, вы понимаете, что мне завтра лететь в Москву! В этой рубашке!
— Ох… —Она совсем растерялась и расстроилась. — Что же делать…
— Вот не знаю!
— Купит в аэропорту… — начала ее подружка.
Владу пришлось повысить голос, чтобы перебить ее:
— Это была моя любимая, счастливая рубашка, в ней все важные сделки удавались, а завтра именно такая! — воскликнул он.
— Ох… — снова запричитала Хель и только тут обнаружила, что сидит у него на коленях. Быстро вскочила и опять нахмурилась, решая задачу. Влад мысленно скрестил пальцы.
— Хель… — начала подружка.
— Тише, — остановила ее та. — Простите. — Это уже Владу. — Я могу предложить такой вариант… Я заберу рубашку, постираю, поглажу и к вашему рейсу привезу ее — будет как новенькая.
— И предлагаете встречать Новый год голым?
— А у вас были планы?.. — Соболиные брови Хель вновь сошлись на переносице. — Давайте я одолжу вам пока что-нибудь, у меня дома от мужа остались вещи…
— Хель! А мы? — затеребила ее клоунесса в колпаке, и Владу захотелось ее придушить.
— Прости, Мил, видишь, как вышло… — развела та руками. — Езжайте без меня пока, я потом такси возьму и к вам присоединюсь.
Влад не сумел спрятать усмешку.
Присоединится она, ага…
Пару часов спустя...
— О, Господи! Господи! — вскрикивала Хель, комкая в пальцах туго натянутые простыни. — Господи боже мой!
— Ты мне льстишь… — мурлыкнул Влад довольно. — Но мне нравится, как ты меня называешь, продолжай…
Она его не слышала. Она вообще ничего не слышала.
Ее тело отзывалось на его ласки, как хорошо настроенная гитара.
Нет, гитара — слишком просто. Если бы его случайная новогодняя любовница была музыкальным инструментом — то средневековым органом. Каждый сантиметр ее тела откликался на его действия своим особенным образом. И как откликался! Такой отзывчивой у него, кажется, никогда не было. Она кричала, стонала, хрипела, рычала и жалобно скулила, выгибаясь на кровати под его руками. Она никак не могла насытиться, словно была голодна не меньше него.
А он был очень, очень, очень голоден.
Из-за череды карантинов в волонтерском лагере был введен особый режим изоляции, и покидать территорию разрешали только тем, кто ехал за продуктами в город. Порой ему удавалось выбить себе несколько часов свободного времени, свалив хозяйственные дела на напарника, но последние месяцы это перестало прокатывать и женщины у Влада не было уже… Ууууу… Столько не живут!
