1. 1.
Дэллия.
– Благодарю! – спускаюсь с подножки экипажа и поправляю на голове пуховую серую шаль.
Пожилой возница кланяется, отступает в сторону и прикрывает за мной дверцу:
– Завтра снова поедете в приют, миледи?
– Да, перед праздниками там много работы, без меня не управятся.
– Совсем себя не бережёте, – качает головой. – Тогда условлюсь по времени, чтоб запрягли.
– Да, спасибо.
Провожаю взглядом отъезжающий экипаж. Цокот копыт постепенно стихает.
Белые хлопья снега кружатся в воздухе, покрывая землю тонким покрывалом. Протягиваю ладонь и ловлю на кончики пальцев хрупкие снежинки, которые мгновенно тают. Первый снег всегда навевает ощущение сказки, беспричинной радости и обещания чуда.
Стискиваю влажные пальцы в кулак и прячу руку в карман шерстяного пальто.
Чудес не бывает. И чем реже о них мечтаешь, тем меньше ненужных разочарований.
Иду прямиком к высокому крыльцу у основания внушительного замка из тёмно-серого камня. Язык не поворачивается назвать его домом, но формально это именно он.
Замечаю непривычную суету у конюшен и со стороны хозяйственных построек. Что-то не так, и у меня есть только одно объяснение. Пожалуйста, нет, только не он!
Стоит мне занести ногу на первую ступеньку, как дверь замка распахивается настежь. Лакеи в форменных ливреях снуют туда-сюда, время от времени чуть не сталкиваясь с горничными в чепцах и белоснежных передниках. Движения спешные, нервные, лица красные, как после хорошей взбучки.
Я знаю каждого по имени, и каждый из них знает меня, но почему-то не замечают. Словно меня здесь вовсе нет.
Так и застываю у подножья лестницы. Снизу вверх с немым удивлением наблюдаю за происходящим, за появляющимися на крыльце сумками, котомками, свёртками. Энни, моя горничная, единственная из всех решается посмотреть на меня, и мне совсем не нравится её взгляд. Слишком уж отчётливо в нём читается жалость.
Первая опускаю голову, судорожно соображаю, в чём же дело. Гадать приходится недолго.
Глухой звук чужих шагов отдаётся ударами прямо в сердце. Чёрные сапоги, как всегда безупречно начищенные. Вальяжная поступь хозяина жизни. Медленно поднимаю взгляд. Мощные ноги. Тёмно-синий парадный камзол с отворотами и золотой вышивкой, демонстрирующий статус и власть его обладателя.
Ксандар Айронхолд. Жестокий дракон, кому не ведомы человеческие эмоции и чувства. Правая рука деспотичного императора. Верховный каратель, возглавляющий могущественный Орден, задача которого обеспечивать незыблемость императорской власти и устранять все угрозы для неё любыми способами. Первый и единственный. Истинный, которого я так и не полюбила. Мой муж.
2. 1.1
Любое живое существо, оказавшись с ним рядом, захочет пригнуть голову, съёжиться, спрятаться, раствориться, не быть. В его присутствии даже воздух меняется. Становится напряжённым, опасным и будто разряженным. Дышу поверхностно и часто, но даже это не помогает. Воздуха не хватает. Горло будто стальным захватом сдавило, как когда-то…
Меня передёргивает. Встряхиваю волосами, отгоняя болезненные воспоминания. Всё в прошлом!
За грудой сумок различаю знакомую плетёную корзинку, стоящую прямо на снегу. Во рту становится сухо. Из корзинки доносится шорох и детский писк, которые я мигом узнаю. С шумом втягиваю воздух. Что он задумал на этот раз? Какую очередную изощрённую пытку мне уготовил? С каждой секундой в груди всё схватывается льдом.
Вскидываю подбородок. Бесстрашно смотрю на дракона снизу вверх.
Длинные серебристые волосы Ксандара треплет лёгкий ветерок. Янтарные глаза с вертикальными зрачками направлены на меня. Взгляд жадный, цепкий, опаляющий кожу. От него мои щёки начинают пылать.
Думала, всё внутри меня перегорело, но нет. Одного взгляда достаточно, чтобы пламя кипучей ненависти вспыхнуло внутри с новой силой. Впиваюсь ногтями в ладони. Ксандар усмехается. Его тонкие губы кривятся в хищном оскале:
– Здравствуй, Дэллия. Давно не виделись.
Шаг, ещё один, и ещё. Чёрные сапоги беспощадно сминают робкий снежный пух. Хищник лениво прохаживается вдоль верхней ступени. Не спешит объяснить ни свой внезапный приезд, ни этот жестокий спектакль.
Порыв ветра доносит до меня удушливо-сладкий аромат женских духов. Взгляд улавливает движение в стороне. В проёме распахнутой настежь двери мелькает полоска алого шёлка, и тут же исчезает. Стискиваю зубы и снова смотрю на Ксандара.
Мы с драконом остались одни. Слуги попрятались и затаились, будто перед грозой. Только снежинки кружатся вокруг, медленно покрывая ступени.
– Что это значит? – разглядываю сумки с вещами, выставленные на крыльцо, и плетёную корзинку, из которой доносится плач наших двойняшек, затем смотрю на мужа.
Верховный каратель уехал без объяснений сразу после моих родов. Мы не виделись полгода, и вот:
– Ты ведь не думала, что моя милость бесконечна? – янтарные глаза с вертикальными зрачками прожигают насквозь. – В союзе с истинной все сыновья рождаются драконами. Это, – выплёвывает с презрением, глядя на корзинку, – не дракон. Твои ублюдки не от меня. Ты лгала мне, Дэллия. Я дал тебе время оправиться после родов. А сейчас пошла вон. И мусор свой прихвати.
