Реновация: переехать и не потерять лицо

   Реновация, что это за слово такое? Приставка Ре- указывает на повторяющееся действие, дальше корень -нов- и конечное -ция. Выходит, что перед нами «вновь новое» и овации по этому поводу. Мои друзья, жившие до недавного времени в сталинской еще пятиэтажки, переезжают в новый дом. Я послежу за их переездом и расскажу вам, что интересного мне удалось увидеть. Итак, приступим.

   Москва – большой и многогранный город. Тут вы встретите и столпотворение на вокзалах, и тишину скверов, небоскребы Москва-сити и старинные двухэтажные дома. Одним из таких архаизмов являются пятиэтажки. Стали они появляться в середине XX века, на то время в строящейся Москве будучи самым передовым и уютным жилищем для москвичей, ютившихся в коммуналках. Ах, да, вот еще один архаизм, коммуналка, от слова коммуна, это общая квартира на несколько семей с одной общей кухней, и, как правило, с длинным коридором и туалетом в конце. В. Высоцкий описал коммуналку в своей «балладе о детстве»:

   «Все жили вровень, скромно так,

   Система коридорная:

   На тридцать восемь комнаток

   Всего одна уборная.»

   В сравнении с этим вечным дележом холодильника и руганью на кухни пятиэтажки с собственной, пусть и миниатюрной, кухонькой были мечтой каждой семьи. Начали они появляться еще при Сталине, но основное, повсеместное строительство пятиэтажек пришлось на времена Н. Хрущева (1953-1964 года). Отсюда еще одно название этих пятиэтажных многоквартирных домов – хрущевки.

   Надо заметить, что в то время всё общество, включая его лидера, жило верой в скорое строительство коммунизма, поэтому пятиэтажки считались явлением временным, в коммунизме всё планировалось намного комфортнее: от каждого по способностям, каждому по потребностям. Но, увы, строительство коммунизма сначала задерживалось, потом застаивалось, перестраивалось и, в конечном итоге, вовсе не состоялось. А пятиэтажки пережили развал Советского Союза, перестройку, лихие 90-е, и много всего еще, дожив до 20-х годов XXI века. Именно в это время правительство приняло решение расселить устаревшие пятиэтажные дома, а на их месте построить новые высотки. С этого и начался этот период, не знакомый ни провинциалам, ни иностранцем, с удивительным даже для знатоков русского языка названием – «реновация». А впрочем, справедливости ради, стоит отметить, что переезд в новые дома из пятиэтажек проводился и раньше, а начале двухтысячных годов, при мэре Лужкове. Так что, если взять в расчёт это переселение, то теперешнее по праву можно называть «и снова переселение», или реновация.

   Мои друзья жили на краю мегаполиса и у границы лесопарка, в уютном дворе, выстроенным каре кирпичных домов, где между деревьев сохнет свежевыстиранное бельё, а прохожая кричит соседке с балкона последние новости района. У каждого подъезда по старинке насажены яблони и сливы, сирень, неприхотливые цветы и даже, правда редко, овощные грядки. Москва, к слову сказать, очень яблочный город, многие улицы украшают аллеи яблонь, высаженные еще после Второй мировой войны в период восстановления города и с целью иметь стратегический запас витаминов на случай очередного военного конфликта. Но, годы шли, количество легковых машин превысило численность посаженых яблонь, превратив урожаи яблок в непригодные для пищи продукты. Еще по старинке сажают вдоль новых аллей яблони, но только иностранцы или приезжие рискнут полакомиться наливными яблочками с московских улиц. Друзья мои жили на первом этаже, выпуская из окна кошку на утренний променад, зная, что она также легко вернется в своё окно. Им по весне веял аромат сирени, а летом над всем домом нависала зеленая шапка листвы. На стенах их квартиры решительной рукой хозяйки были нарисованы море и горы, а под потолком щебетали попугаи. Думаю, они были счастливы в своём маленьком гнездышке, считая его самым уютным на земле. Но неожиданно назойливый доброволец постучал в дверь, предлагаю голосовать за реновацию. «Какая реновация, нам и так хорошо живется», думали они. Но доброволец приходил снова и снова, кричал на дворе с рупором, вешал в подъезде листовки. Наконец, час пробил: всех жителей пригласили проголосовать о включении их дома в программу реновации. Мои друзья проголосовали против. Но большинство (если конечно верить честности проводимого голосования) были «за». Итак, дом через пару лет шел под снос, а в ста метрах от него раскинулась стройка, «стартовая площадка» для огромного высотного дома.

   После этого события жизнь продолжала идти своим чередом, как и прежде по весне высаживались первоцветы под окном, как обычно сушилось белье на веревках во дворе и горланили соседские дети, играя в догонялки. Каждый день они видели, как за 300 метров от их дома, на месте детского интерната, вырастает дом. Прогуливаясь по парку, они даже встречали горожанок-активисток, собирающих подписи против разрушения интерната. Но собранные подписи проку не дали, дом врывался в толщу земли и высился огромными балками, грузовики подвозили стройматериалы, и строительство шло полным ходом. За полгода их предупредили о готовящимся в середине лета переезде, и тут поползли слухи: одна соседка говорила, что квартиры будут давать только на верхние этажи, не ниже шестого, и чтобы оказаться ниже, нужно запастись медицинским свидетельством о боязни высоты, искривлении ног и т.д. Другая рассказывала, что, заплатив охраннику, пробралась в подъезд дома и посмотрела планировку. Кто-то говорил, что всё ужасно и кособоко построено.