Я готовилась к восхождению на Фишт, вторые сутки воспеваю мантры. Учусь справляться со скукой, что вовлекает нас нашим внимание в истории, события этого иллюзорного мира. Мой Ум и Я, в качестве наблюдателя стали отдельными друг от друга. Я наблюдала за ходом мыслей в моей голове, а Ум искал утечку, искал тему для нашего с ним вовлечения и развлечения.
На весь дом пела колонка по имени Ом. Я сидела на своем любимом кухонном диване и в микрофон пела мантру Харе Кришна. Я отслеживала приходящие на ум мысли и задумалась над одной темой:
– Почему, когда люди приходят в круг новых, еще хорошо не знакомых людей, то во время первой встречи каждый из присутствующих зажимается, стесняется, не проявляет себя, корчит культурного, воспитанного. Что в каждом есть такое, что при знакомстве, каждый старается прятать? Получается то, что в моменте притворства, человек отвергает свою истину, он бессознательно стыдиться себя, поэтому меняется и подстраивается под общество, обстоятельства, присматриваясь к тому, как его воспринимает окружение.
Неожиданно мои думы прервала Мангалам, что позвала меня с крыльца в открытую парадную дверь:
– Шиванги, там девчонки пришли к Шивалингаму.
Услышав ее, с радостью, подобной той, что может быть у ребенка, к которому пришли друзья играть с ним в любимую игру, с улыбкой до ушей я вышла из дома и увидела трех девчонок, с одной из которых мы познакомились в прошлом году.
– Привет! – радостно я обратилась к ней.
– Я вот привела девчонок к Шиве! – улыбалась в ответ мне Джипри. – Знакомьтесь!
Она перечисляла имена девчонок, которые я даже не слышала. Выйдя из чтения мантр, мой ум еще не понимал кто они и что они тут делают. Ум думал, как реагировать на происходящее.
Я смотрела на трех девиц, которые присели рядом с Шивалингамом, во главе Джипри, которая присела в мое кресло-качалку позади всех.
– Давайте петь мантры! – предложила я и побежала на кухню за колонкой.
Вынесла на улицу и включила любимый киртан Кришне. Пела в микрофон, иногда давая девчонкам попеть вместе со мной. Я наблюдала, что мантры Кришне они не знали. Они зажимались, притворялись, были скованные стеснением.
– «Удивительно, я только что подумала об этом и вот он, пример зажатости, предательство самого себя. Не быть настоящим, значить дать себе оценку, что ты какой-то не правильный, возможно ложный, тебя не примут и не поймут» – я наблюдала новых людей, что пришли в мой двор, зажались, испугались чего-то нового. – «Удивительно, они сами себя осуждают, они сами считают себя не хорошими, грубо говоря, раз не позволяют себе быть свободными от представлений какими я должна их видеть.»
Я пела в микрофон сорванным голосом, но все равно это звучало и сильно, и красиво одновременно. Пела и наблюдала за всеми пришедшими гостями. Джипри дергалась. Бегала по нашему двору в поисках своей собаки, с которой они пришли:
– Цезарь. Где Цезарь. Он молодой. Он зашел во двор, но его нигде нет. Куда он подевался!?– крутила по сторонам она головой, обошла весь двор и пошла искать свою собаку за ворота.
Я остановила пение мантр, потому как очевидно девчонки не практикуют пение Кришне, не практикуют долгое пение. Джипри, уже погруженная в суету, поднимала всех на поиски собаки.
– Я пойду искать Цезаря с вами! – положила я микрофо, и мы все вышли за двор.
Быстрым шагом шли в сторону их дома. Суета ощущалась каждой клеткой и тогда я сказала:
– Да что за суета из-за собаки?! Надо расслабиться и спросить, где пес сейчас? Мы найдем его внутренним взглядом!
Я отошла подольше от девчонок, и сама себе вслух сказала:
– Он в другой стороне. Рядом с нашим домом.
Мимо шла девочка крупнее всех остальных телосложением. Она глянула на меня и переспросила:
– Он там!? Мы не в ту сторону идем? Надо вернуться!?
– Да. Надо искать его около нашего дома.
Мы с Мангалам пошли в сторону нашего дома, а наш пес Хант увлекся и пошел за девчонками в сторону их дома:
– Хант. Хант. – кричала я своей собаке, а Джипри крикнула мне:
– Кто говорил, не надо переживать из-за собаки! –
– Я не переживаю за собаку, переживаю за наши с ним отношения. Он не слышит голос хозяйки, идет за вами!
– Хант. Хант. – кричала я, но старый пес не слышал меня, тогда я выкрикнула имена моих других собак, и Хант обернулся. Он увидел нас и бросился бежать в нашу сторону.
Мы шли в сторону дома, как девчонки решили вновь вернуться и, догнав нас, мы шли по улице приближаясь к нашему дому в поисках Цезаря.
Подойдя к дому Аиры, соседки, что всей улице дает воду, я поднялась к нашей бочке с водой и нашла собаку, что бежала по нижней улице.
– Цезарь! Цезарь! – кричала я.
– Он там? – выкрикивала Джипри, стоя у входной калитки в мой двор.
– Да он тут!
Она и остальные девчонки пошли в мою сторону, как неожиданно к нам подошел пес Ролла и, когда Цезарь приблизился, напал на него. Белый пес часто учиняет драки около нашего дома, но его хозяин не понимает данного неудобства. Не задумываясь ни на секунду, я, как и всегда это делаю, кинулась в драку собак с криком или рыком медведя. Как правило, приближаясь с криком, собаки всегда разбегаются. Они, как и другие животные, чувствуют запах страха и смелости.
