Зажав в руке батон, Юлька быстрым, семенящим шагом двигалась к дому. Наползала темная, серая туча. Городской, пропитанный асфальтом воздух до отказа наполнился влагой, вот-вот польет…
– Зонт, как назло не взяла! Вот дуреха, забываха… Но ничего….успею, успею до дома, недалеко осталось, – бубнила Юлька под нос, ускоряя шаг.
– Теперь неважно… подумаешь, дождик! Эх, проблема! Теперь у меня есть все, чего хотела: отдельная жилплощадь, свобода, а главное – РАБОТА, долгожданная.
Мысли путались, роем носились в голове планы, на что и как правильно потратить будущие деньги. – Вот только долг отдать бы поскорее Бугаю. А дальше… куплю ноутбук, найду репетитора, буду заниматься… и поступлю, обязательно поступлю! Вот так, мамочка, увидишь, какая у тебя дочь самостоятельная! И ничего я у вас не попрошу! Ничего чужого мне не надо! Развлекайтесь там себе! А я буду работать, учиться, как-нибудь без вас проживу!
Обида на мать не давала покоя. Почему, ну почему она променяла родного ребенка на этого усатого дядьку сомнительной национальности и сомнительного прошлого? Жили себе тихо – мирно вдвоем. Отца Юлька не знала отродясь. Мама, не жалея себя вкалывала, чтобы существовать хоть как-то сносно. Работала на небольшом заводе контролером по качеству, вечерами мыла полы в соседнем мебельном магазине, а по выходным носилась с косметикой, предлагая направо – налево каталоги, крема в симпатичных золотистых баночках, косметику гипоаллергенную и без ароматизаторов. Даже могла при случае сделать макияж. Сама в рекламных целях пользовалась этой косметикой. Но на уставшем и изможденном лице с синими кругами под глазами даже самая лучшая косметика не отличалась от дешевой.
Жили Юлька с мамой в однокомнатной квартире. Роскоши не было, но все необходимое покупалось. Юлька, благодаря энергичности мамы, ни в чем не нуждалась.
А вот маму Юлька совсем не видела. Вместо нее на комоде в красивой витиеватой рамке красовалась ее, пожалуй, единственная фотография, сделанная в студии профессионально лет десять тому назад. Мама, тогда еще молодая, не утратившая блеск в глазах, смотрела на Юльку с этой фотографии, как знаменитая Джоконда, всеми взглядами сразу. По утрам, когда мамы уже не было дома, Юлька подбегала к фотографии и желала маме доброго утра. Фотография смотрела ласково и дружелюбно, как бы отвечая ей тем же. Когда Юлька принаряжалась и прихорашивалась, она подбегала к фотографии и спрашивала:
– Ну как, мне идет? Мамочка, как я выгляжу? И, получив одобрение в виде улыбки, приободрялась, считая себя в общем – то вполне симпатичной девчонкой. А когда Юлька схватывала двойку, шла к фотографии с опущенной головой, немного даже ее побаиваясь. И если казалось, что мама смотрела с укором и сожалением, она отворачивала фотографию лицом к стене и с виноватым видом отправлялась на кухню с горя уничтожать запасы из холодильника, как будто сосисками да бутербродами залечивались душевные раны и устранялись пробелы в знаниях.
В такие минуты Юлька особенно тосковала по маме, вечно работающей, вспоминала свое детство. Из детского сада ее всегда приводила сердобольная соседка Марина, из школы с продленки забирала мама и тут же бежала на вторую работу. Приходила за полночь, когда Юлька уже спала, наговорившись с компьютером и фотографией. Девочка была предоставлена сама себе. Училась слабенько на троечки, курить пристрастилась рано, лет с двенадцати. Одна отдушина в жизни была – иностранный язык. Мечтала поступить на филфак. Еще с раннего детства мать твердила: – Учи языки! В люди выбьешься, хоть прозябать не будешь! А может… замуж за иностранца выйдешь, если повезет. О замужестве Юлька и не думала. А вот с англичанкой сложились хорошие отношения, да и английский язык давался легко без напряга, а главное – в радость. Единственная пятерка по английскому языку украшала Юлькин дневник. На остальные предметы она просто «забила», иногда прогуливала, но не часто – фотографии побаивалась.
После девятого класса Юльке предложили пойти в колледж или в другую школу, но мама сходила к директору и уладила вопрос. Первого сентября она вместе со всеми перешла в десятый класс.
С мамой Юлька особо и не общалась, каждый жил своей жизнью, тем общих не было, вроде как чужие они были друг другу. Мать не ругалась и не строжилась – сил не было на воспитание, да и времени.
Жизнь, напоминающая зебру своей полосатостью, шла своим чередом, пока не началась черная полоса неприятностей. Завод, где работала мама, закрыли из-за нерентабельности, сотни людей оказались без работы. Юлькина мама в том числе. А ведь выпускной на носу. Дочке нужно было платье, деньги на празднование окончания школы, да и с репетиторами неплохо бы позаниматься перед экзаменами. Но …, как говорится, беда не приходит одна. От усталости и переживаний мама слегла, из-за высокого давления попала в больницу. И Юлька, чтобы хоть как-то прокормиться ходила вместо мамы мыть полы в мебельный магазин и разносить косметику. Учителя кое-как тройки из жалости поставили по всем предметам без особых придирок. Лишь две заслуженные пятерки красовались у Юльки в дневнике: по английскому да по физкультуре. Приближался выпускной. Платье Юлька одолжила у подруги из соседней школы, на туфли и прическу заняла у соседки. На ресторан и теплоход сдавать денег не стала, сказав родительскому комитету, что из-за троек нет настроения гулять в ресторане. Их таких набралось трое девчонок и четверо парней, которые по тем или иным причинам не захотели присоединиться к общей массе одноклассников.
